Розалия

Мама посмотрела на меня и наши взгляды встретились. В ее глазах я увидела гамму эмоции: вину, сочувствие и какую-то обреченность. Я честно пыталась понять, почему она так поступает со мной и не находила ответа. Горечь предательства заполнила мою душу, и я впервые поняла, что все и всегда будет так, как решит Арио. Моя мама играет лишь номинальную роль, и соглашается со всем, что прикажет ей брат.

— Извините, пойду к себе, — прошептала я, не замечая, как по щеке скатилась слезинка.

— Вот молодежь пошла, ничего ей неинтересно. А ведь ее свадьбу обсуждаем, — Грина укоризненно покачала головой и, подцепив толстыми пальцами песочную печенюшку, отправила ее в рот.

— Просто Розалия уважает нас и понимает, что нашему опыту можно доверять. Ведь мы лучше знаем, как сделать торжество незабываемым…

Что ответила Грина, я не расслышала, потому что убежала в свою комнату. Упав на кровать, дала волю слезам, оплакивая неудавшуюся жизнь. Было безумно обидно, а еще я абсолютно не понимала, почему мама так ведет себя. Она фактически обрекает меня быть несчастной, неужели она этого не осознает?

— Доченька, — раздался тихий голос мамы, а потом я почувствовала, как кровать прогнулась. — Милая, давай поговорим.

Я сильнее зарылась лицом в подушку, пытаясь спрятаться от всего мира.

— Родная, — мама осторожно погладила меня по голове. — Милая, не плачь.

Резко посмотрев на нее, села и, смахнув слезы, с горечью спросила:

— Почему ты так поступаешь?

— Я не могу иначе…

— Не можешь? Или не хочешь? Мама, разве ты не понимаешь, — мои глаза наполнились слезами. — Я не хочу замуж за Ларенца. Я не люблю его.

— Милая, любовь — это непозволительная роскошь… Арио нельзя отказать, пойми это. Ты будешь обеспечена, твои дети ни в чем не будут нуждаться, и поверь, со временем ты поймешь, что все сделала правильно.

— Если папа был жив, я уверена, он бы нашел слова для отказа, — расплакалась в ответ. — Почему ни тебя, ни дядю не интересует мое мнение?! Вы все решили за меня, и даже обещанного года «свободы» лишили… Ненавижу!

— Розалия, — мама ахнула, а я легла и отвернулась к стене, давая понять, что разговор закончен. Какое-то время в комнате стояла тишина, а потом раздалось тихое. — Мы уезжаем на рассвете, и вернемся не раньше, чем через два дня.

Я ничего не ответила. Тихий стук двери подсказал, что я осталась в комнате одна. Сев на кровати, вытерла слезы и прошептала: «Если судьбы не избежать, то перед свадьбой я сделаю то, что всегда хотела, и никто мне не указ».

Накинув платок на плечи, потихоньку выскользнула из комнаты. Мама гремела посудой на кухне. Быстро обувшись, бросилась к Марике.

Подруга сидела на крылечке дома, щелкая семечки из большого желтого подсолнуха.

— Рози? — удивилась она.

— Завтра на рассвете, как только Арио уедет на ярмарку, жду тебя дома. Родителям скажи, что мы отправляемся в лес набрать лечебных травок для приготовления особого крема к моей свадьбе, и что ночевать мы останемся у старой Клары за болотом. Вернемся через пару дней, — тихо шепнула я. — Все поняла?

— Да, — Марика хитро улыбнулась, озорно сверкнув черными глазами.

— Тогда до утра, — я отправилась домой, мысленно обдумывая, как нам лучше добраться до человеческого государства. Старая Клара жила отшельницей, почти на границе нашей территории. Эта ведьма пользовалась большим уважением, и я была уверена, что родители Марики отпустят дочь со мной.

Но вот как обойти ее угодья и не попасться на глаза оставалось вопросом. «Решим на месте», — пришла к выводу я в конце концов. На цыпочках пробравшись в свою комнату и плотно закрыв дверь, стала готовить вещи к завтрашнему путешествию.

***

Проснулась я от шума. Кто-то довольно громко разговаривал за окном. Вскочив, чуть приоткрыла шторы, и через узкую щелочку увидела у нашего дома всадников — Арио и его сыновей, а с ними еще несколько телег, полностью груженных товаром.

— Каролина поторопись! — услышала я, и тут же нырнув в кровать, притворилась спящей. Просто мама никогда не уезжала из дома, не поцеловав меня. И действительно через несколько мгновений дверь в мою комнату открылась, и послышались тихие шаги.

— Доченька, любимая моя, — услышала я шёпот, а потом мама, бережно поправив мое одеяло, ласково поцеловала меня и быстро вышла. Вскоре раздалось цоканье копыт, а затем все звуки стихли.

Я подскочила с кровати и стала спешно одеваться, понимая, что Марика вот-вот придет. Так как дорога предстояла неблизкая, решила, что для нашей «прогулки» идеально подойдут мужские штаны и длинная рубаха, а платье убрала подальше в большую холщовую сумку. В нее же запихнула легкие туфельки.

Услышав тихий стук, поспешила открыть дверь. Подружка была закутана в темный плащ, полностью скрывающий ее фигуру.

— Заходи, — пропустила ее в дом.

— Готова? — уточнила она, стягивая с себя капюшон.

— Почти. Надо только взять в дорогу бутербродов, — ответила я, направляясь на кухню. Отрезав от белоснежного каравая несколько кусков, проложила их вяленой говядиной и сыром, а затем все завернула в бумагу.