Розалия

— Так и ты скоро утопнешь, — назидательно произнес Тихомир. — Вот еще пару кружков по моим владениям сделаешь, окончательно устанешь, потеряешь контроль, сойдешь с тропы, и утопнешь, как пить дать, утопнешь. Так чаво тянуть?!

— Не утопну, — бросила я, делая вид, что очень занята, — и не надейтесь, и не ждите.

— Как это? — с царька слетела вся спесь и он, усевшись на пенек подозрительно уставился на меня. — Все тонут, а ты нет? И почему это, позволь узнать? И прекрати портить мою землю странными своими рисунками? И чаво это ты делаешь?

— Наполняю руны ведьминской травой. Потом спрысну мертвой водой, — кивнула на флягу. — И призову силу великую и высушу это болото нафиг.

— Так ты чаво, ведьма чё ли? — как-то неверующе протянул Тихомир.

— Она самая, — подмигнула ему я.

— А чем докажешь свои слова? — болотный царь прищурился. — Чай врешь?

— Да вот сейчас высушу ваше болото, и будут вам доказательства, — и я потянулась к фляге с водой.

— Нет! Стой! Стой говорю!

Тихомир вскочил и забегал туда-сюда вдоль телеги причитая:

— Это ж надо! Да как же так! Вот беда, огорчение, несчастье на мою голову. Столько усилий приложил — охотника усыпил, лошадь напугал, ливень призвал. Все ж сделал, чтоб утопли. Думал, таку девку заманил, таку девку. Давно таких красавец не видывал. Русалкой станет, мне на загляденье, ну и на утешенье царское. Думал, заживем как в сказке. Сына мне родит, наследника. А она вон чаво… ведьма. А может, и не страшно че ведьма?

Болотный царь замер и внимательно посмотрел на меня, я же демонстративно открыла флягу, и он сам ответил на свой вопрос:

— Да как же не страшно? Еще как страшно! Такой слово поперек скажешь, и иссушит болото вмиг, лишит дома родного, и сердце от жалости не дрогнет. Зачем мне така жена, змеюка подколодная? Незачем! В общем, так, — мужичок остановился, поправил съехавший набок венок, исполняющий, видимо, функцию короны царской, и важно сообщил:

— В жены ты мне не годишься, да и русалок таких в моем царстве не надобно. Поэтому иди с миром, — он хлопнул в ладоши, и передо мной появилась широкая сухая дорога, а впереди виднелся зеленый густой лес. — А спутник твой пусть останется. Он человек простой, и русал с него выйдет неплохой. Будет мне верой и правдой служить, дом мой охранять, путников да девиц заманивать. А ты иди, иди девка, не быть тебе русалкой, не быть.

— Тут такое дело, — я закрыла фляжку и поднялась. — Спутника-то у меня больше нет.

— Как нет? — Тихомир подскочил к телеге и, заглянув в нее, увидел лишь шкуры да тюфяки.

— А вот так, — развела руками, — нет. Повздорили мы с ним, и он решил вернуться обратно.

— Чаво? — болотный царь нахмурился.

— Ну как чаво? Ваши, наверно, проделки. Я иду — нормальная твердая земля, Родан наступил — по колено провалился, вот и надоело это ему.

— Мои, — с гордостью произнес Тихомир. — Хотел, чтоб быстрей вы потопли. Но на тебя магия моя почему-то не действовала, вот я и решил женой мне бушь, не знал, что ты ведьма.

— Ну вот. Родан гордый, устал быть зависимым от женщины и поэтому ушел.

— Как ушел? — болотный царь вновь поправил венок, который в очередной раз съехал набок.

— Ногами, — не выдержала я и рассмеялась. — Разозлился и ушел.

— Так, я ж следил! — Тихомир стал поднимать шкуры. — Врешь бесстыжая! Ведьма!

Я решительно подошла и хлопнула царька по рукам. От неожиданности он замер, потом поднял на меня глаза, наполненные обидой, оттопырил нижнюю губу и жалобно провыл:

— Ты чаво дерешься? Обижаешь царя?! Злая ведьма, злая!

— А нечего руки совать куда попало. Я шкуры травой специальной пересыпала, чтоб не намокали сильно, да не прогнили в дороге. Только трава та особенная, силой моей пропитанная, словами ведьминскими заговорена. Мне она вреда не принесет, а вот вам…

Болотный царь сначала отскочил от телеги, а потом стал быстро вытирать ладони об одежду, и теперь в его глазах поселился испуг.

— Одни неприятности от тебя. Так говоришь, ушел твой спутник? — уточнил он.

— Ушел, — кивнула я. — Вы, наверно, не заметили. Может, отвлеклись?

Тихомир задумался ненадолго, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:

— Точно. Кикимора отвлекла. Дело, мол, у нее важное. А оказалось ерунда ерундой. С лешим поцапалась из-за пня. И пока я с Евсейкой беседовал, моего молодца и заманила к себе наверно. Надо проверить. Ну, если, это окажется так, пожалеет старая карга, что на мое позарилась. Ох, пожалеет, — царь посмотрел на меня. — Иди девонька, и не оглядывайся. Отпускаю тебя из болотного плена. Хорошая ты девка, жаль токо ведьма. Эх, как же жаль.

После этого он хлопнул в ладоши и исчез, а я, вскарабкавшись на телегу, поспешила вперед. Несмотря на усталость, кони резво мчались, будто чувствуя, что нам, как можно скорее надо очутиться подальше от этого гиблого места. Болото осталось где-то позади, и мы наконец-то въехали в лес. Над головой ярко сияло солнце, приветливо пели птицы, и я мысленно пожелала царьку «всего самого хорошего», за то, что навёл непогоду, пытаясь, таким образом, окончательно нас запугать и сбить с пути.