Розамунда, любовница короля

– Говорю же, корсаж тебе идет, – добродушно повторила графиня Ричмонд и обратилась к внучке:

– У королевы шотландской доброе сердце, но чересчур болтливый язык.

Ни одна женщина не желает выслушивать оценку своих достоинств на людях, все равно – лестную или нет, особенно из уст другой особы женского пола, Маргарет Тюдор. Надеюсь, ты запомнишь это, когда сама станешь женой и матерью. Мне говорили, что шотландки чрезвычайно горды.

– Я никогда не забуду ваших слов, мадам, – кивнула Мег, едва заметно краснея, но смотрела бабке прямо в глаза.

– Пора хотя бы отчасти освободить тебя от траура, – объявила Достопочтенная Маргарет, и на следующее утро, проснувшись, Мег обнаружила у постели оранжевые с коричневым тафтяные рукава.

– Ой! – взвизгнула она, прижимая к себе рукава. – Тилли! Пришей их к моему корсажу. Я надену его на мессу.

Уверена, что они от бабушки!

– Именно, ваше высочество, – подтвердила служанка, и графиня оставила такие же, только белые, для леди Розамунды. Отдать их ее Мейбл?

– Конечно! – немедленно согласилась Мег. – Розамунда, если бабушка считает, что нам нужно выйти из траура по Артуру, значит, так оно и будет! Мама и Екатерина не захотят, разумеется, но я рада, что с черным покончено.

– Но остальное по-прежнему черное, – рассудительно возразила Розамунда. – Наши корсажи, юбки и головные уборы.

– Зато рукава сразу выделят нас из толпы, – лукаво хмыкнула Мег. – Джентльмены заметят нас, а не других девушек.

– Но ведь ты уже помолвлена, – смутилась Розамунда – Но не обвенчана, – парировала Мег. – Кроме того, у шотландского короля имелась любовница, Мегги Драммонд, которая, если верить слухам, была очень дорога его сердцу. Недавно ее отравили и вместе с ней двух сестер. Все они умерли. Говорят, король Яков сохнет от тоски по ней, так что кому-то из его министров пришлось взять на себя управление государственными делами. Мое замужество очень важно как для Англии, так и для Шотландии. Отец не соглашался послать меня на север, пока история с этой особой Драммонд не будет улажена.

– Все равно я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы другие мужчины тебя замечали? – удивилась Розамунда.

– Потому что это очень приятно, – засмеялась Мег и с лукавой улыбкой добавила:

– Возможно, в церкви мы увидим сэра Оуэна. Он, разумеется, заметит твои новые чудесные рукавчики.

– Почему меня это должно волновать? – хмыкнула Розамунда и, вскочив с кровати, принялась умываться в серебряном тазике, поставленном специально для нее. Тазик ее подруги был золотым.

– Потому что раньше или позже придется выходить замуж. Было бы неплохо найти такого, который согласился бы жить во Фрайарсгейте и не имел собственных детей. К тому же твое поместье находится у самой границы, и хотя вряд ли шотландцы будут продолжать свои набеги, когда я стану королевой, все же отцу не повредит иметь в тех местах такого человека, как сэр Оуэн. Король знает, что его рыцарь предан дому Тюдоров, а северные лорды изменчивы, как ветер, и то и дело меняют хозяев. Они почти все предатели.

– Но они англичане, – недоуменно пробормотала Розамунда.

Маргарет Тюдор встала и, подойдя к подруге, погладила ее по щеке.

– Ах, ты так невинна! Молю Бога, чтобы твое чистосердечие никогда тебе не повредило, Розамунда Болтон.

На мессе сэра Оуэна не было, но несколько дней спустя, когда они переселились в Виндзор, он явился в покои королевы, чтобы вежливо осведомиться о Розамунде. Девушки сидели у ног королевы и шили одежду для будущего младенца. Услышав слова рыцаря, Мег подтолкнула Розамунду, залившуюся краской, когда королева мягко велела, ей отложить шитье и подойти ближе.

– Розамунда Болтон, сэр Оуэн Мередит явился изъявить тебе свое почтение, – заметила королева.

Девушка присела, не зная, что сказать.

– Надеюсь, миледи, вы и добрая Мейбл здоровы? – учтиво спросил он.

– Да, сэр, и благодарю вас за участие, – выдохнула Розамунда, наконец обретя голос и храбро встретив его взгляд. Оуэн улыбнулся, и она, к своему удивлению, ощутила, как колотится сердце.

– Вы все еще тоскуете по Фрайарсгейту, или очарование двора возымело свое действие?

– Двор очень пышный и повсюду роскошь, сэр, и все так добры ко мне, но я все равно скучаю по дому, – призналась Розамунда.

– Возможно, мы встретимся снова, – пообещал сэр Оуэн, заканчивая беседу, и обратился к королеве:

– Спасибо, ваше величество, за то, что позволили мне поговорить с леди Розамундой. Какой ответ мне передать вашему доброму супругу?

– Скажите королю, что вечером я поужинаю в своих покоях. Сын, которого я ношу, становится поистине тяжким бременем. Передайте моему господину мужу, что я благодарю его и, если он пожелает прийти, двери моих покоев всегда для него открыты.

Сэр Оуэн поклонился и, повернувшись, покинул зал.

– Ты ему нравишься! – торжествующе заметила Мег.

– Он всего-навсего побеспокоился о моем здоровье, – оправдывалась Розамунда.

– Ты ему нравишься, – повторила принцесса, понимающе подмигивая.