Розамунда, любовница короля

– Я на полгода старше вашей сестры, шотландской королевы, ваше высочество.

– Ты вдова?

– Да, ваше высочество.

Взгляд принца сделался оценивающим.

– И девственна? – как ни в чем не бывало продолжал он.

Розамунда вспыхнула до корней волос.

– Разумеется! – выдохнула она, смущенная таким дерзким допросом. – Мой муж был человеком немолодым, и мы обвенчались, когда мне исполнилось всего шесть лет.

Он был мне как отец.

Юный Генрих протянул руку и погладил горячую щеку Розамунды. Однако она вряд ли могла дать ему пощечину за наглость, особенно на людях.

– Я смутил тебя, – заметил он, по-видимому, ничуть не раскаиваясь. – Когда-нибудь я стану королем, миледи. Настоящим королем, а не рождественским шутом. Если я не буду задавать вопросы, ничему не научусь. – Он победоносно улыбнулся. – Твоя щека очень мягкая и теплая… – Его пальцы продолжали ласкать ее лицо. Другой рукой он протянул ей свой кубок. – Выпей немного вина, и твое сердце не будет так сильно биться. Я вижу, как ты взволнована, по тому, что на твоей шее бьется жилка, совсем как крылья бабочки, Розамунда Болтон, хозяйка Фрайарсгейта.

Розамунда залпом проглотила вино и смело отстранила его руку.

– Вы слишком бесстыдны, ваше высочество. Я недавно при дворе и не искушена в тонкостях этикета, но уверена, что вы ведете себя неприлично.

– Но я твой король, – возразил принц Генри.

– А я – ваша королева и заслуживаю уважения, – поспешно парировала Розамунда.

– А ты за словом в карман не лезешь! – засмеялся он. – Мне это нравится!

– Рада, что угодила вашему высочеству, – не задумываясь, пробормотала Розамунда.

Принц снова засмеялся.

– Я поцеловал тебя в первый день Рождества! – вспомнил он. – Думаю, что в конце последнего я сделаю то же самое. Твои губы сладки, как могут быть только нецелованные уста невинной девушки.

– Вы на два года младше меня, ваше высочество, и, как оказывается, искушены в искусстве поцелуев, и различаете, какие уста невинные, а какие нет, – Поддела она улыбаясь.

– Как видишь! – выпалил принц. – Мне не так много лет, миледи, но взгляни на меня! Я выше, чем большинство мужчин, и давно чувствую, что наделен от природы мужскими аппетитами.

– В таком случае, сэр, ешьте ваши яйца, ибо вам еще предстоит вырасти, – съязвила она, не в силах сдержаться.

До чего же порочный мальчишка! – И соус к ним просто великолепен. Из сливок и марсалы. Никогда не ела ничего подобного!

– Может, ты и старше меня, – проворчал он, принимаясь за яйца, – и недолго пробыла при дворе, но, похоже, госпожа Фрайарсгейта, вы все быстро усваиваете и не пропадете среди чужаков.

– Больше всего на свете я хочу вернуться домой, – призналась Розамунда. – Здесь все так роскошно и величественно, но я тоскую по дому.

– У меня много домов, – объяснил он, отрывая кусок хлеба от каравая и щедро намазывая маслом.

– Знаю, – кивнула Розамунда. – Я уже успела побывать в Ричмонде, Вестминстере и Виндзоре. Они очень красивы и такие огромные!

– В Лондоне есть еще дворец Бейнард. Мать предпочитает его Вестминстеру, который слишком тесен для нас. Также у нас имеются апартаменты в Тауэре, замок в Элтаме и еще один, в Гринвиче, – похвастался принц, доедая вторую порцию яиц вместе с двумя ломтями розового окорока, и стукнул пустым кубком о стол. Ему немедленно налили вина, и он жадно выпил.

– Одного дома для меня более чем достаточно, – ответила Розамунда, – а постоянные переезды крайне утомительны, сэр.

– А ты знаешь, почему мы это делаем?

– Разумеется, сэр, ваша сестра все объяснила, но мне это по-прежнему не нравится. Надеюсь, что, когда леди Маргарет отправится в Шотландию, меня отошлют домой.

– Что у тебя такого есть во Фрайарсгейте, чего нет здесь? – удивленно спросил принц, кидая засахаренные сливы в свой жадный рот.

– Овцы, – как ни в чем не бывало усмехнулась Розамунда. – С ними куда легче управляться, чем со всеми тонкостями придворного этикета, господин мой принц.

Наследник трона закатился смехом.

– Ты меня забавляешь, как никто, госпожа Фрайарсгейта. А французский знаешь?

– Плохо, но oui, monseigneur [5].

– Латинский?

– Ave, Maria, gratiae plena… [6]– лукаво прошептала Розамунда.

– Не стану справляться о твоем греческом, – хмыкнул принц.

– К счастью для меня, милорд Бобовый король, ибо я понятия не имею о таком языке. Ведь это язык, не так ли? – Ее янтарные глаза лучились теплым светом. – Еще я играю на лютне и пою, по крайней мере окружающие так считают, – продолжала Розамунда. – Могу вести счета и в один прекрасный день, с благосклонного разрешения моего господина, расскажу все, что знаю, о шерсти. А это, поверьте мне, немало.

– Очень своеобразное образование. Никогда не подозревал, что женщине может быть известно нечто подобное.

В сочетании с вашим остроумием и мудростью не по годам это делает вас интересной и поистине восхитительной компаньонкой. Вы танцуете?

– Не так хорошо, как королева Шотландии, – вздохнула Розамунда.

– Да, Мег у нас легка на ногу. Но я еще лучше! – выпалил принц.

– Она так и говорила, ваше высочество, – польстила ему Розамунда.