Розамунда, любовница короля

— Я на полгода старше вашей сестры, шотландской королевы, ваше высочество.

— Ты вдова?

— Да, ваше высочество.

Взгляд принца сделался оценивающим.

— И девственна? — как ни в чем не бывало продолжал он.

Розамунда вспыхнула до корней волос.

— Разумеется! — выдохнула она, смущенная таким дерзким допросом. — Мой муж был человеком немолодым, и мы обвенчались, когда мне исполнилось всего шесть лет.

Он был мне как отец.

Юный Генрих протянул руку и погладил горячую щеку Розамунды. Однако она вряд ли могла дать ему пощечину за наглость, особенно на людях.

— Я смутил тебя, — заметил он, по-видимому, ничуть не раскаиваясь. — Когда-нибудь я стану королем, миледи. Настоящим королем, а не рождественским шутом. Если я не буду задавать вопросы, ничему не научусь. — Он победоносно улыбнулся. — Твоя щека очень мягкая и теплая… — Его пальцы продолжали ласкать ее лицо. Другой рукой он протянул ей свой кубок. — Выпей немного вина, и твое сердце не будет так сильно биться. Я вижу, как ты взволнована, по тому, что на твоей шее бьется жилка, совсем как крылья бабочки, Розамунда Болтон, хозяйка Фрайарсгейта.

Розамунда залпом проглотила вино и смело отстранила его руку.

— Вы слишком бесстыдны, ваше высочество. Я недавно при дворе и не искушена в тонкостях этикета, но уверена, что вы ведете себя неприлично.

— Но я твой король, — возразил принц Генри.

— А я — ваша королева и заслуживаю уважения, — поспешно парировала Розамунда.

— А ты за словом в карман не лезешь! — засмеялся он. — Мне это нравится!

— Рада, что угодила вашему высочеству, — не задумываясь, пробормотала Розамунда.

Принц снова засмеялся.

— Я поцеловал тебя в первый день Рождества! — вспомнил он. — Думаю, что в конце последнего я сделаю то же самое. Твои губы сладки, как могут быть только нецелованные уста невинной девушки.

— Вы на два года младше меня, ваше высочество, и, как оказывается, искушены в искусстве поцелуев, и различаете, какие уста невинные, а какие нет, — Поддела она улыбаясь.

— Как видишь! — выпалил принц. — Мне не так много лет, миледи, но взгляни на меня! Я выше, чем большинство мужчин, и давно чувствую, что наделен от природы мужскими аппетитами.

— В таком случае, сэр, ешьте ваши яйца, ибо вам еще предстоит вырасти, — съязвила она, не в силах сдержаться.

До чего же порочный мальчишка! — И соус к ним просто великолепен. Из сливок и марсалы. Никогда не ела ничего подобного!

— Может, ты и старше меня, — проворчал он, принимаясь за яйца, — и недолго пробыла при дворе, но, похоже, госпожа Фрайарсгейта, вы все быстро усваиваете и не пропадете среди чужаков.

— Больше всего на свете я хочу вернуться домой, — призналась Розамунда. — Здесь все так роскошно и величественно, но я тоскую по дому.

— У меня много домов, — объяснил он, отрывая кусок хлеба от каравая и щедро намазывая маслом.

— Знаю, — кивнула Розамунда. — Я уже успела побывать в Ричмонде, Вестминстере и Виндзоре. Они очень красивы и такие огромные!

— В Лондоне есть еще дворец Бейнард. Мать предпочитает его Вестминстеру, который слишком тесен для нас. Также у нас имеются апартаменты в Тауэре, замок в Элтаме и еще один, в Гринвиче, — похвастался принц, доедая вторую порцию яиц вместе с двумя ломтями розового окорока, и стукнул пустым кубком о стол. Ему немедленно налили вина, и он жадно выпил.

— Одного дома для меня более чем достаточно, — ответила Розамунда, — а постоянные переезды крайне утомительны, сэр.

— А ты знаешь, почему мы это делаем?

— Разумеется, сэр, ваша сестра все объяснила, но мне это по-прежнему не нравится. Надеюсь, что, когда леди Маргарет отправится в Шотландию, меня отошлют домой.

— Что у тебя такого есть во Фрайарсгейте, чего нет здесь? — удивленно спросил принц, кидая засахаренные сливы в свой жадный рот.

— Овцы, — как ни в чем не бывало усмехнулась Розамунда. — С ними куда легче управляться, чем со всеми тонкостями придворного этикета, господин мой принц.

Наследник трона закатился смехом.

— Ты меня забавляешь, как никто, госпожа Фрайарсгейта. А французский знаешь?

— Плохо, но oui, monseigneur [5].

— Латинский?

— Ave, Maria, gratiae plena… [6] — лукаво прошептала Розамунда.

— Не стану справляться о твоем греческом, — хмыкнул принц.

— К счастью для меня, милорд Бобовый король, ибо я понятия не имею о таком языке. Ведь это язык, не так ли? — Ее янтарные глаза лучились теплым светом. — Еще я играю на лютне и пою, по крайней мере окружающие так считают, — продолжала Розамунда. — Могу вести счета и в один прекрасный день, с благосклонного разрешения моего господина, расскажу все, что знаю, о шерсти. А это, поверьте мне, немало.

— Очень своеобразное образование. Никогда не подозревал, что женщине может быть известно нечто подобное.

В сочетании с вашим остроумием и мудростью не по годам это делает вас интересной и поистине восхитительной компаньонкой. Вы танцуете?

— Не так хорошо, как королева Шотландии, — вздохнула Розамунда.

— Да, Мег у нас легка на ногу. Но я еще лучше! — выпалил принц.

— Она так и говорила, ваше высочество, — польстила ему Розамунда.