Розамунда, любовница короля

Следующее утро пришлось на воскресенье. Маргарет посетила мессу, одетая в платье из золотой парчи, с воротником, расшитым драгоценными камнями. Розамунде наконец удалось встретиться с женихом и Мейбл, что в последнее время случалось крайне редко. Они стояли плечом к плечу в своих лучших нарядах в заполненном до отказа соборе, а после мессы незаметно ускользнули, чтобы съесть у реки скромный обед, состоящий из хлеба с сыром.

— Даже в самых безумных мечтах я не представляла, что нам придется пережить. Но путешествие, хоть и интересное, все же на редкость утомительно. Как только Мег это выносит! Я хотела бы поговорить с ней. Но графиня Суррей считает, что я недостойна быть компаньонкой шотландской королевы. Надеюсь, у меня будет возможность с ней попрощаться, — заметила Розамунда.

— Мы оставим процессию в Ньюкасле, — пообещал Оуэн. — Радуйся, что нам не придется сопровождать невесту до самой Шотландии! Если считаешь, что процессия слишком велика, погоди, пока она не пересечет границу и к ней начнут присоединяться шотландцы! — Он весело хмыкнул. — Интересно было бы поехать до самого конца и посмотреть, как все они будут пресмыкаться перед королевой ради должностей и положения при ее дворе.

— А по мне, — хмуро заметила Мейбл, — чем раньше мы окажемся дома, тем лучше. Все служанки спят в стогах сена, амбарах, хлевах, словом, где только могут найти пристанище.

— Как рыцари и иомены, — поддержал Оуэн.

— Если бы не вмешательство Мег, эта надменная графиня Суррей тоже выгнала бы меня на улицу, хотя в последнее время я в основном сплю на полу в тех замках, которые мы посещаем. Даже монастырский соломенный тюфяк и то удобнее.

— Значит, вы согласны, — подшутил Оуэн, — что все мы будем счастливы, вновь оказавшись дома?

— Да! — смеясь, выкрикнули они хором.

Мейбл, кряхтя, поднялась.

— Мне нужно немного размять старые кости. Позовите, когда соберетесь вернуться в эту неразбериху.

Она медленно отошла.

— Мейбл просто хотела оставить нас наедине, — шепнул Оуэн.

— Знаю, — улыбнулась Розамунда. — Ты в самом деле считаешь Фрайарсгейт домом?

— Да, как ни странно, — вздохнул он и, взяв ее за руку, поднес к губам и стал целовать пальчики. — Мне он сразу же понравился, впрочем, как и его госпожа.

— А теперь вы флиртуете со мной, сэр, — с улыбкой заметила она, — но это мне по душе, Оуэн.

— Я всего лишь немногим опытнее тебя в делах сердечных, Розамунда, — признался он. — Ты знаешь, я никогда не думал, что у меня будет жена, которую я мог бы лелеять и любить и которая подарила бы мне детей.. Как я уже сказал, дамы у меня бывали, но на этот раз все по-другому.

Раньше меня не интересовало, как женщины относятся ко мне, но сейчас это для меня главное.

Он взволнованно рассмеялся.

— Розамунда, боюсь, там, где речь идет о тебе, мои чувства слишком очевидны. В твоем присутствии я не только робею, но даже немного пугаюсь.

— Но почему? — воскликнула она, протягивая руку словно в попытке утешить его.

— Ты стала для меня драгоценным даром, Розамунда. Я хочу, чтобы ты была счастлива, но откуда мне знать, как сделать женщину, жену счастливой?!

— Оуэн, — заверила она, тронутая уязвимостью этого сильного человека, — я счастлива, клянусь! Мой брак на этот раз будет настоящим. Джон Болтон и я были детьми. Мой дорогой Хью был скорее дедушкой, чем супругом, а я — совсем еще девочкой. Теперь я не слишком юна, а ты не слишком стар. Мы друзья, и нам хорошо вместе. Достопочтенная Маргарет сказала, что дружба очень важна между мужем и женой. Я ей верю и думаю, что нам повезло больше, чем многим.

— Но, любимая, брак — это нечто большее, чем просто дружба, — мягко пояснил он.

— Мне рассказывали, что существует еще и страсть, — ответила Розамунда. — Как прекрасно, что я смогу испытать эту сторону моей натуры со своим лучшим другом! Ты поведешь, а я последую. Может, мы и научимся любить друг друга, а если нет — по крайней мере уважать.

Сэр Оуэн потрясенно покачал головой.

— Ты рассуждаешь, как лондонский адвокат, — мягко поддразнил он. — Ты молода и неопытна, но, кровь Христова, до чего же мудра!

Он сжал ее голову ладонями и поцеловал.

— М-м-м… — одобрительно пробормотала Розамунда. — Мне приятны твои поцелуи, Оуэн Мередит. Они восхитительны. Совсем не как у принца Генри, чьи поцелуи, кажется, требуют большего, чем может дать девушка.

Она потянулась к нему и стала горячо целовать.

Прошло несколько головокружительных мгновений, прежде чем сэр Оуэн отстранился.

— Я хочу, чтобы нас обвенчали, как только мы вернемся во Фрайарсгейт. Мне не терпится любить тебя, моя нареченная жена.

— Но зачем ждать? — удивилась она. — Мы официально обручены и по закону можем насладиться друг другом, не так ли?

— Наше первое слияние не должно быть Поспешным, любимая, — и в этом ты должна положиться на меня. Когда мы наконец соединимся, это произойдет в нашей спальне, а не на речном берегу, где всякий грязный крестьянин может на нас наткнуться. Первый раз должен быть идеален для тебя, Розамунда, ибо для меня это станет настоящим раем, моя прелестная невеста.