Розанн. Смеющийся полицейский

– Нет, в этом деле полиция проявила такт. А тех молодых ребят, которым было около двадцати или того меньше, тоже не в чем упрекнуть. Их в этом списке шестеро, и только один не очень хорошо вел себя. Кеннет

Карлсон, сидел два раза. В исправительной колонии.

Впрочем, это было давно, да и правонарушения не очень серьезные. Тебе что, действительно необходимо, чтобы я покопался в прошлом этих людей?

– Буду весьма благодарен тебе. Стариков можешь исключить, всех, кому за шестьдесят. Самых молодых тоже, моложе тридцати восьми.

– К первой группе относится восемь человек, ко второй

– семь. Остается тринадцать. Область поиска сужается.

– Какая еще область?

– У всех этих мужчин, естественно, имеется алиби, если говорить об убийстве Терезы, – сказал Меландер.

– Несомненно. По крайней мере, если речь идет о том времени, когда труп подбросили в кусты возле стадиона

«Штадсхаген».

Поиски протоколов допросов по делу Терезы, начатые сразу после праздников, растянулись вплоть до следующего года.

Только пятого января кипа покрытых пылью документов оказалась на письменном столе Мартина Бека. Даже не детективу с первого взгляда было ясно, что эти документы извлечены из самых дальних уголков архива и что прошло много лет с тех пор, как к ним прикасалась рука человека.

Мартин Бек быстро нашел страницу 1244. Текст был плотным. Колльберг наклонился через плечо Мартина Бека, и они вместе читали:

«Допрос Нильса Эрика Ёранссона, продавца, состоявшийся 7.12.1951.

Ёранссон сообщает о себе, что родился в Стокгольме

4.10.1929. Отец – электрик Альгот Эрик Ёранссон, мать –

Бенита Ёранссон, в девичестве Рантанен. Допрашиваемый в настоящее время работает продавцом в фирме «Импорт», Холлендергатан, 10, Стокгольм.

Ёранссон показывает, что знал Терезу Камарао, которая вращалась иногда в тех же кругах, что и он, однако не в месяцы, непосредственно предшествующие ее смерти.

Далее он показывает, что дважды вступил в интимную связь (половое сношение) с Терезой Камарао. В первый раз в квартире на Свартмангатан, где присутствовало много других людей. Во второй раз связь имела место в заведении, известном как «пивной погребок», на Холлендергатан.

При этом присутствовал Свенсон-Раск, который также вступил в связь (совершил половой акт) с Т. Камарао.

Ёранссон утверждает, что точной даты не помнит, однако эти события имели место (второе произошло спустя несколько дней после первого) в конце ноября или в начале декабря прошлого, т.е. 1950 года. Ёранссон утверждает, что ему больше ничего не известно о Т. Камарао.

Со 2 по 13 июня текущего года Ёранссон находился в

Экшё, куда отправился на автомобиле с регистрационным номером А 6310 и вернулся оттуда после того, как продал там партию одежды по поручению фирмы, в которой он работал. Ёранссон является владельцем автомобиля марки «моррис-майнор», модель 1949 года, регистрационный номер А 6310.

Протокол допроса прочел, записано верно.

Допрашиваемый

(Подпись)

Следует дополнить, что вышеупомянутый Карл Оке

Биргер Свенсон-Раск является тем человеком, который первым проинформировал полицию, что Ёранссон находился в интимных сношениях с Т. Камарао. Информация о пребывании Ёранссона в Экшё подтверждается персоналом городской гостиницы. Бармен вышеупомянутой гостиницы Сверкер Юхансон, специально допрошенный с целью проверки показаний Ёранссона, утверждает, что тот весь вечер 10 июня просидел в гостиничном ресторане вплоть до закрытия, т.е. до 23.30. Ёранссон был пьян. Показаниям Сверкера Юхансона можно верить, тем более, что они подтверждаются записями в гостиничном счете

Ёранссона».

– Что ж, – сказал Колльберг. – Дело ясное. Пока.

– Что ты собираешься делать?

– То, что Стенстрём сделать не успел. Поехать в Экшё.

– Кубики начинают укладываться в единое целое, –

сказал Мартин Бек.

– Да. А куда подевался Монссон?

– Наверное, торчит в Халстахаммаре и разыскивает ту страницу у матери Стенстрёма.

– Он легко не сдается. Жаль, что его нет. Я хотел взять его автомобиль. В моем какая-то неисправность.

Колльберг приехал в Экшё утром восемнадцатого января. Он ехал всю ночь – триста тридцать пять километров

– сквозь метель, по гололедице, однако не чувствовал себя уставшим. Городская гостиница находилась возле рынка и располагалась в красивом старинном здании, которое великолепно вписывалось в этот идиллический городок,

словно вырезанный из цветной рождественской открытки.

Бармена, которого звали Сверкер Юхансон, уже не было в живых, однако копия счета, оплаченного Нильсом Эриком

Ёранссоном, сохранилась. Правда, понадобилось несколько часов, чтобы разыскать ее в покрытой пылью коробке на чердаке.

Счет подтверждал сведения о том, что Ёранссон проживал в гостинице одиннадцать дней. Питался он в гостиничном ресторане и ежедневно подписывал чеки за еду и напитки; эти суммы приплюсовывали к его счету. В счете имелись и другие записи, например, за телефонные переговоры, однако номер, но которому звонил Ёранссон, не был записан. Впрочем не это, а кое-что другое сразу же привлекло к себе внимание Колльберга.