Розанов

В 1778 году село было переименовано в город Ветлугу. И снова предание о том, как это произошло. Захотелось жителям Верхнего Воскресения сделать свое село городом, и послали они выборных людей бить челом царице-матушке Екатерине, чтобы было их село городом. Пришли они в Петербурге к князю Потемкину и рассказали ему свою просьбу. Ему понравились костюмы просителей, и он решил удовлетворить их просьбу с тем, однако, условием, чтобы они «сплясали русского» перед царицей. Делать нечего, решились они плясать, и повели их к царице. Пустились ветлугаи в лаптях вприсядку по паркету «русского» отплясывать. Царица и Потемкин так и умерли со смеху. Потом, переведя дух, царица объявила плясунам, что просьба их будет исполнена. С тех пор и пошло выражение, поговорка: «Ветлужане-лапотники выплясали город Ветлугу».

Что же касается слухов, то их было в Ветлуге не меньше, чем в других городах гоголевских и послегоголевских времен. Историк Ветлужского края Д. А. Марков рассказывает, что если бы на одном конце Ветлуги кто-либо возвестил, что собака укусила человека, то, возможно, на другой конец города дошло бы известие, что человек укусил собаку. Русский человек горазд на крайности. «Русские люди не умеют середним путем ходите, а все ходят по пропастям да по окраинам», — говорил хорватский писатель XVII века, проповедник идеи «славянского единства» Юрий Крижанич.

Предания, легенды окутывали историю Ветлуги, Костромы, всего этого края. Как же тут было Василию Васильевичу не отозваться на эти обычаи, на мифотворчество народа? Потому с таким сожалением писал он позднее, что, учась в гимназии в Костроме, не знал даже, что название Кострома — имя восточнославянской языческой богини весны и плодородия, выступавшей в древних обрядах «проводов весны» («проводов Костромы») в виде молодой женщины в белом с дубовой веткой в руках, шествовавшей в сопровождении хоровода девиц.

За тридцать лет до Розанова в Ветлуге прошли детские годы А. Ф. Писемского, который писал в воспоминаниях: «Сначала детство мое, до десяти лет, я провел в маленьком уездном городке (Ветлуге), куда отец мой определен был от комитета о раненых городничим. Воспоминания о житье в этом городке у меня остались какие-то смутные: помню я наш дом, довольно большой, с мезонином, где обитал я; помню пол очень негладкий, играя на котором я занаживал себе руки; помню высокую белую церковь, а в ней рыжего протопопа Копасова; помню кадку из-под стрехи, в которой нянька меня купала, а больше всего помню ясные, светлые дни и большую реку, к которой меня нянька никогда близко не подпускала»^[20]. Нечто весьма схожее с этим вспоминал о своем детстве в Ветлуге и Костроме Розанов.

В годы младенчества Розанова Ветлуга была местом ссылки. Так, весной 1862 года в административном порядке был выслан в Ветлугу профессор историк Платон Васильевич Павлов за прочитанную в Петербурге публичную лекцию о 1000-летии России, которую он завершил словами: «Россия стоит теперь над бездной, в которую мы и повергнемся, если не обратимся к последнему средству спасения, к сближению с народом»^[21]. Река Ветлуга вдохновила В. Г. Короленко, когда его везли в ссылку, на один из лучших его очерков — «Река играет».

В своем гимназическом дневнике Розанов записал, когда ему было 15 лет: «Я родился в Ветлуге, в Костромской губернии. Отец мой был добр, честен, простодушен, — но вместе с тем не был слабого характера. Я лишился его на третьем году жизни. Он умер, получив простуду, когда гонялся в лесу за мошенниками, рубившими лес (он был лесничий)»^[22].

Отец писателя Василий Федорович Розанов прожил недолгую и нелегкую жизнь. Он умер в 39 лет 28 февраля 1861 года. В сохранившемся формулярном списке, составленном в год смерти, он значится как коллежский асессор, помощник ветлужского окружного начальника и директор варнавского попечительного о тюрьмах отделения при жалованье 280 рублей 20 копеек и разъездных 142 рубля 94 копейки, что составляло всего 423 рубля 14 копеек. Он был награжден бронзовой медалью на Владимирской ленте в память войны 1853–1856 годов.

Родители его жили в селе Матвееве Кологривского уезда Костромской губернии, где имели деревянный дом со службами. В этом «благоприобретенном имении», как тогда говорили, и родился отец писателя. Дед был священником, и потому Василия Федоровича отдали в Костромскую духовную семинарию, которую он окончил в 1840 году «учеником второго разряда» и летом 1841 года вступил в службу в Костромскую палату государственных имуществ в качестве «писца второго разряда».