Розаура Салседо

— Хорошо! Не говорите мне больше о своей любви. Меня удивляет, что вы не знали об этом эпизоде в моей жизни, когда им так много и без всякой нужды интересовались мои друзья в Париже и в других местах. Будемте, как те товарищи, которые чтут друг друга, живут, как братья, и уважают чужие тайны.

С этого момента разговор между ними увял. Тщетно она старалась развеселить Борха своим смехом и разговором.

Она захотела покататься на моторной лодке, по имени «Красавица Лаура», совершавшей недлинные рейсы по реке Соржес. Но хозяин ресторана пояснил, что мотор этой лодки чинится механиком в Авиньоне.

— В таком случае едем, — сказала она, подавая знак шофферу, уже сидевшему в автомобиле у подъезда ресторана.

— Вы, мой Петрарка, в дурном расположении духа! Надо, чтобы вы не имели больше перед глазами красивого пейзажа, который вы теперь как-будто ненавидите. В Авиньоне вы будете другим. Вы расскажете мне интересные вещи о своем соотечественнике Луна, о борьбе между папами и другие неизвестные мне истории.

Они вернулись в город по той же дороге. Борха оставался вначале молчаливым, отвечал кратко на вопросы своей спутницы. Затем — точно близость дивного тела, соприкасавшегося с ним при каждом качании автомобиля воскресила в нем страсть, — он снова стал говорить о своей любви, которую он считал сверхчеловеческой и украшал историческими и литературными нарядами.

Венера-Лилит ответила ему серьезным тоном, в котором звучало желание раз навсегда покончить с подобным приставанием.

— Ах, испанец! Неужели женщина никуда не может пойти с мужчиной, чтобы тот не говорил ей о любви, требуя от нее взаимности, совсем, как султан, которому понравилась одалиска? Неужели нельзя, чтобы мужчина и женщина жили мирно и тихо, как два друга? Я говорю с вами очень серьезно, Клаудио! Для меня было удачей встретить вас в Авиньоне. Вы рассказываете мне всякие интересные вещи; ваш разговор заставляет меня забывать другие мои заботы. Но если вы будете досаждать мне, как капризный ребенок, то я завтра же утром уеду в свою виллу на Лазурном берегу, и вы меня больше не увидите.

VI. Зарождение Великого Западного Раскола

Было десять часов утра. Розаура следила глазами за группой путешественников, которые, переходя через площадь Дворца, поднимались по дворцовой лестнице.

— Это все клиенты нашего друга «фелибра», — сказала она, улыбаясь. — Идеалист сейчас опять начнет разглагольствовать и петь свой гимн в «Большой часовне».

Борха ответил равнодушным жестом. Он объяснял своей спутнице, как шестой и седьмой папы удалились из Авиньона и этим невольно положили начало продолжительной церковной борьбе, известной под названием Великого Западного Раскола, т.-е. одновременного царствования двух пап в XIV и XV веках.

Они вышли из отеля, так как молодому человеку больше нравилось читать свои лекции по истории около папского дворца или прогуливаться по садам, украшающим в настоящее время прежнюю скалистую местность между жилищем пап и Роной.

— Когда в Авиньоне умер папа Климент VII, признанный Францией, Испанией, Португалией, Шотландией, Савойей, Неаполем и Провансом, кардиналы порешили, — как пять лет перед тем сделали римские кардиналы, — созвать конклав для избрания нового папы. И на этом конклаве ими единогласно был избран кардинал Аррагонский — дон Педро де-Луна.

С первых же дней раскола кардинал Луна был одним из наиболее красноречивых пропагандистов законности Авиньонского папства. В собрании из двадцати одного избирателя двадцать единогласно избрали кардинала Аррагонского, которому тогда было 66 лет.

Новый папа принял имя Бенедикта XIII. Это был первый испанец, занявший папский престол в Авиньоне.

Не прерывая своей прогулки, Борха продолжал описывать героя книги, которую писал. Педро де-Луна был человек добродетельный и воздержный. Среди всеобщей развращенности духовенства его безупречная жизнь особенно рельефно выделяла его из среды людей его времени.

В молодые годы Педро де-Луна был военным. Он, между прочим, сражался в Кастилии против Педро Жестокого.

Так как Луна в первое время раскола держался вдали от споров церковников, ограничиваясь тем, что путешествовал по Испании, все сочли его восшествие на папский престол несомненным признаком того, что раскол приходит к концу.

Богословы Парижской Сорбонны начали высказывать нетерпение, когда увидали, что шли месяцы, а Бенедикт XIII все не отказывается от своей тиары.

Франция отправила посольство в Авиньон и в Рим, чтобы уговорить обоих пап отказаться от престола. Но тщетно!

Два посольства — первое, так называемое «посольство трех герцогов», второе — «посольство трех королей» (Франции, Англии и Кастилии) — старались убедить папу Луна отречься первым от своего звания в пользу римского папы для объединения церквей. Но Бенедикт XIII стойко и неустрашимо держался своего взгляда, не пугаясь ни угроз, ни повелений. Посланным ему из Парижа он твердил одно:

— Я — законный папа и не имею права отказываться от этого святого звания.