Розетта

Розетта шла с Гросвенор-сквер на Саут-Молтон-стрит. Неровные опасные мостовые были покрыты толстым слоем грязного мокрого снега, перемешанного с обычным мусором: экскрементами, апельсиновой кожурой, газетами, костями, дохлыми крысами, битыми бутылками, рыбьими головами. Ни Розе, ни мисс Горди не нравилось, когда Розетта ходила одна, даже если недалеко. И в богатом районе Мэйфер встречались нищие, солдаты и просто уличная шпана. Розетта говорила, что люди боятся ее и ее черной повязки, поэтому опасность ей не угрожает. Она надела плащ, небольшие крепкие сапожки. Все еще шел снег, но Розетта, погруженная в размышления, не замечала его. Служанка встретила ее у двери, взяла плащ и провела к старой согбенной леди, сидевшей у камина. Мисс Горди, расположившаяся за столом среди книг и газет, хмурилась, изучая работу нового поэта, которого она рекомендовала людям, молодого человека по имени Джон Китс. Он только что выпустил первую книгу стихотворений, но ее покупали лишь его друзья.

— Люди не видят талант, если он находится прямо перед их глазами, — грустно сказала она Розетте, — только потому, что он учился на аптекаря. — Она подмигнула и улыбнулась. — Доброе утро, милое дитя. Я на секунду забыла, где нахожусь.

Розетта рассмеялась и поцеловала старушку.

— Тетя Фанни уже уехала?

Мисс Горди взглянула на нее сквозь свои последние очки с очень толстыми стеклами.

— Она уже вернулась в Уэнтуотер. Ты знаешь, что ей надо было побыстрее попасть домой. К Джейн скоро начнут свататься.

— Конечно. Мне следовало прийти раньше. У меня был урок арабского с тем старым, выжившим из ума профессором, которого мама нашла в музее.

— Он сумасшедший?

Розетта задумалась.

— Да, — ответила она. — Он англичанин, но считает себя арабом, носит арабскую одежду и небольшой тюрбан, но он все равно похож на англичанина! Говорят, что у него есть кальян — водяная трубка. Всех очень интересует, что он в нее кладет. Однако он прекрасно знает язык. Но мне так жаль, что я не застала тетю Фанни! Мне очень понравилось ее выступление вчера вечером. Люди любят ее, потому что она такая простая и прямая.

— Она жаловалась, что преподобный Гораций Харботтом снова нехорошо себя ведет!

— Так случается всегда, когда она уезжает! Но Джейн и Гораций сказали мне, что, когда она возвращается, он говорит: «Я бы съел немного супа». — И они с Розеттой рассмеялись, хотя мисс Горди заметила, что Розетту что-то беспокоит. Мисс Горди знала по собственному опыту, что Розетта сама обо всем расскажет, когда придет время.

— Бедный преподобный Харботтом, — посетовала мисс Горди, — его обыграли давным-давно. Он не знает, когда герцогиня Брейфилд может постучать в его дверь. А они с лордом Стоуном — частые гости Харботтома. Его положение только укрепляется, когда к дому подъезжают изящные экипажи, но подобные неожиданные визиты заставляют его постоянно беспокоиться. — Розетта хихикнула, напомнив мисс Горди, что, хотя она и была образованной, здравомыслящей, умной девушкой, она все еще во многом оставалась ребенком. — У тебя хлопья снега в волосах, молодая леди.

— А у вас лицо раскраснелось от огня! — Розетта примостилась среди книг мисс Горди.

— Я узнала, что умерла мисс Джейн Остин, — заметила мисс Горди, складывая газету. — Я хотела с ней пообщаться, а теперь возможности уже не будет.

— Что бы вы ей сказали?

— Много чего. Я большая поклонница ее творчества. Но в особенности мне хотелось бы обсудить ее героинь. Мне интересно, как создатель Элизабет Беннет мог позднее подарить нам героиню масштаба Фанни Прайс в «Мэнсфилд Парке». Эта новая героиня — немного скучная личность с такой… так я это вижу, хотя могу ошибаться… похвальной скромностью. — Неожиданно мисс Горди всплеснула руками. — Меня все время преследует ощущение, что для женщин мир катится вспять, а не победно марширует в будущее. Я не выдерживаю самой мысли об этом, потому что я выросла в век просвещения, новых идей и надежд. Если женщины должны… — Впервые в жизни мисс Горди не знала, что сказать. Она опустила лицо на руки. Розетта увидела старые морщинистые пальцы, на которых не было никаких украшений. — Если наших женщин снова загонят в дома, чтобы очаг опять стал центром их мира, то наше будущее обречено.

— Я стану вашей новой женщиной, — сказала Розетта.

— Дорогая моя, я знаю, что так оно и будет. Я имею в виду не отдельных личностей. Всегда будут отважные люди. Я предчувствую нечто плохое, я чувствую, что все женские свободы, которые, как мы видели нашими собственными глазами, претворяются в жизнь… вспомни приключения своей матери и тети Фанни, когда они были моложе, вспомни миссис Венецию Алебастер… эти свободы могут исчезнуть, так и не возникнув.

Розетта смотрела на мисс Горди серьезным, внимательным пронзительным взглядом.

— Мисс Горди, — начала она, — вчера вечером я встретила француза по имени Пьер Монтан.

Ее слова повисли в удивленной тишине.

— Правда?

— Вы знаете его, мисс Горди?

— Я встречалась с ним.

— Он был на лекции с женой и детьми.

Внезапно мисс Горди отвернулась.

— Понятно.

— Моя мать знакома с ним?

— Странный вопрос.

— Правда?