Рождение античной философии и начало антропологической проблематики

Взгляды Бернета развиваются целым рядом современных исследователей. Без труда их можно узнать в ярком описании греческой философии, содержащимся в книге греческого ученого Сатсоса.

Френсис Корнфорд. В отличие от Бернета, не увидевшего ничего достойного внимания в социоморфической терминологии античной натурфилософии, Ф. Корнфорд возводит факт ее распространенного использования в серьезную проблему: "Так возникло убеждение, что

29

природа моральна, т.е. что ее порядок может быть нарушен проступками людей" [1]. По мнению Корнфорда, характер и источник порядка, в пределах которого заключена жизнь природы (содержание концепции порядка природы), наряду с понятиями бога и души, философия наследует у религии. Концепция регулятивного порядка в природе проявляется в натурфилософии как обоснование судьбы, справедливости или закона, идею которых Корнфорд возводит к религиозным представлениям о делении областей мироздания между богами, о справедливости такого деления и, в конечном счете, к коллективным представлениям, отражающим структуру племени.

1 Cornford F.M. From Religion to Philosophy. N.Y., 1957.

Согласно Корнфорду, индивидуальный интеллект не мог внести в философию собственного содержания. Отбрасывая тонкий налет олимпийской мифологии, он только основательнее погружается в глубины религиозного сознания. Наблюдения над внешним миром не могли, как это наивно считал Бернет, привести к рождению философии. Почему эти наблюдения не начались с самонаблюдений, что, по мнению Корнфорда, было бы естественней и проще? В то же время уже у первого, религиозного, по его мнению, поэта Греции Гесиода проявляется убеждение в том, что существует симпатическая связь между человеческим поведением и жизнью природы. Что касается первых философов милетской школы, то Корнфорд пишет следующее: "Главным объектом изучения для всех них были не человек и не человеческое общество, а природа (physis)".

Вильгельм Нестле. Итак, если философия есть рациональная конструкция мироздания, построенная на основании наблюдений над окружающим миром (Бернет), то она не включает в себя размышления о человеке. Если же в философии встречается идея человека, то она представляет собой нечто производное от комплекса представлений религиозного содержания (Корнфорд). В определенной мере преодолевает обнаруживающуюся антиномию В. Нестле. Он не противопоставляет, как это было у Бернета и Корнфорда, миф и логос, а пытается их соединить, трактуя их как в равной мере суверенные элементы человеческого мышления. Миф, как и логос, который зародился в нем, это два полюса, внутри которых развивается человеческое мышление. Соответственно, элементы рационализма, эти "предвестники логоса" в мифе, Нестле обнаруживает в эпическом сознании, и хотя на ступени предфилософии логос служит мифу, рождение философии было размежеванием их как самостоятельных течений и постановкой мифа на службу логосу. Ионийская философия представляет собой уже рациональное понимание мира, природы и человеческой жизни.

30

В то же время, поскольку Нестле рассматривает философию наряду с развитием лирики, драмы, правового и этического сознания, он не обходит вопрос о замене религиозно-мифологического мировоззрения рациональным и толкует ее как "религиозный кризис VII в. до н.э.". Нестле подробно и занимательно характеризует греческую колонизацию, политическую борьбу, приведшую к победе демократии над аристократией и образованию полиса, морскую торговлю и денежное хозяйство, возведение денег в мерило человеческой ценности и борьбу политических группировок.

Так в нарисованной Нестле картине появляется человек: социальные условия полиса становятся почвой, на которой произрастают сильные личности, доказывающие свое духовное превосходство. Агон, протекающий ранее в сфере физических состязаний, переносится в область духовную. Это усиление чувства жизни, расковывание личности и в то же время остающаяся потребность в нравственной узде оставляют неудовлетворенность в традиционной олимпийской религии. Нестле делает вывод, что на смену ей должны были прийти новые формы религиозного долженствования - Дионисийские и Элевсинские мистерии. Наряду с этим, обращение к разуму, знанию и мудрости привело к рациональному мышлению о мире, т.е. философии.

Но человек не входит в предмет рождающейся философии, предметом ее по-прежнему остается природа (physis), хотя "физика включала в себя не только эмпирическое исследование, но и метафизическую спекуляцию". "Спекулятивность" греческой физики (натурфилософии) может быть объяснена тем обстоятельством, что теология остается ее обязательной внутренней частью.