Рождение богов

— И у нас всего два пути. Либо мы отдаём ему носитель и надеемся на его милость. Либо всему конец, — продолжил наследник. — С минуты на минуту он откроет тоннели, впустит своих рабов и те истребят нашу расу. Пощады не будет уже никому.

— Где артефакт? — вновь повторил свой вопрос Эн-уру-гал.

Хранитель молчал.

Наследник быстро разрезал верёвки, освобождая старика. Дильмун не стал подниматься, оставшись на месте. Парень присел напротив. Неподалёку донеслись голоса высланных Эн-уру-галом прочь адайцев.

Парень медлил, не решаясь вновь спрашивать старика. Он более не прятался, не скрывал своё лицо, своих глаз, не отводил их от того, кого, как и многих до него, чуть было не замучил до смерти. Совесть его кричала и выворачивала парня наружу. Он терпел. Не надежда, а лишь остатки прежней надежды ещё не давали ему сдаться.

Дильмун также не отводил глаз, и тоже чувствовал необратимые изменения вокруг. Но чувствовал он и ещё кое-что. Парень был честен с ним. Возможно, Эн-уру-гал впервые был честен, за все полтора века, что ему пришлось скитаться в чужих обличьях. И, глядя на поникшего седого юношу-старика, Хранитель вдруг ощутил, как отступает ненависть к нему. Он действительно жалел наследника, но помочь не мог.

Дильмун устало вздохнул, подбирая слова.

— Тёмный Кочевник невероятно могущественен и силён, — тихо заговорил он, — но даже ему не под силу вернуть того, кто переступил новый рубеж. Твои родные умерли, и благослови небеса, что они умерли не в его власти, не стали его пленниками. Иначе их ждала бы такая же участь, что и адайцев — уродство тела, уродство души.

Эн-уру-гал вздрогнул. Промолчал. Хранитель продолжил.

— И говоря тебе, что я не могу помочь, я не лукавил. Да, я Хранитель реликвии, скажу даже более, перерождаясь, я был её Хранителем уже сто семнадцать раз, но я не владелец. И нет для неё ни тайников, ни хранилищ, ни сокровищниц. Она сама хранит себя от любого взора.

Наследник неуверенно взглянул на старика, не понимая сказанного.

— Я знаю, что артефакт невидим для Кочевника, но он открыт для нашей расы, — шепнул парень.

— Это не так, — перебил его Хранитель. — Кочевнику действительно не дано его увидеть, но не дано это и миллиардам наших собратьев. Если на чистоту, то этот носитель и вовсе способны увидеть лишь единицы, и он совершенно неказист на вид.

— Артефакт невидим для всех?! — удивлённо вскрикнул наследник. — И мы зря столько дней обыскивали сокровищницу? Напрасно пытали Хранителей?

— Теперь ты понимаешь, почему твои слова вызывали мой смех, — вспомнил Хранитель. — Да, он невидим для всех — такова его природа. Но с тобой этот носитель всё-таки кое-что связывает. Ты никогда не задумывался, почему именно тебя выбрали для его поиска?

Наследник пожал плечами.

— Может быть, оттого, что я его чувствую?

— А почему ты его чувствуешь? — продолжал Хранитель.

— Не знаю.

— Это дар. Как и тот дар, что был некогда у первого Хранителя, получившего реликвию. И, хоть мы и созданы благодаря этому осколку, (кстати, выглядит он как мутный осколок-кристалл), дар настолько редкий, что встречается лишь раз на поколение. В моём поколении он в очередной раз достался мне. В твоём — тебе. Однако, одного этого недостаточно. Повторюсь, я не владею осколком, а лишь оберегаю.

— Но ты знаешь, где он? — перебил наследник.

Дильмун устало свесил голову.

— Ты отказываешься думать, — помолчав, ответил он.

— Так объясни мне! — попросил Эн-уру-гал.

Хранитель взглянул на парня. Тот искал искупления, хоть и сам этого не понимал.

— Это сложно принять, — вздохнув, начал старик. — Мы называем его осколком, но на самом деле эта субстанция необъяснима и лишь иногда принимает облик мутного камня. В ней есть что-то от коллапса, но не нейтронной звезды, а, скажем, всей Вселенной, даже сотен Вселенных, что-то бесконечно малое и непостижимо огромное одновременно. Оно ни жидкое, ни твёрдое, ни горячее, ни холодное, ни пар, ни сыпучее, ни лёгкое и ни тяжёлое.

Осколок — это иллюзия. Скомканные в едином целом миллиарды мыслей и воспоминаний. Энергетический след, запутанный в огромный клубок, поверхность которого мне удаётся распутать, да и то лишь с его позволения. Иногда он открыто делится со мной мыслями, но чаще всего я даже не замечаю его присутствия в своём разуме. Понимаешь? Нет для него Хранилища или сокровищницы. Он везде и нигде, а я только магнит, что притягивает его. Не более.

— Значит, ты способен его притянуть?

На мгновение Хранитель помедлил с ответом, но затем кивнул.

— Да.

— Так почему ты медлишь? Ты ещё можешь избежать миллиардов смертей! Сделай это!

Дильмун печально улыбнулся.

— Если б ты был его Хранителем, понял бы, насколько пусты твои слова. Я скорее дам погибнуть всей расе, чем допущу подобное! С этим осколком нашему народу всегда удастся возродиться заново.

— Но, поверь мне, — мягче добавил Дильмун, — я надеюсь и на хороший исход. Что бы ты мне ни говорил, как бы ни был силён наш враг, я верю в свой народ. Для нас ещё есть шанс выстоять, и он не в пресмыкании перед твоим Владыкой.

Эн-уру-гал поник.