Рождение человечества. Начало человеческой истории как предмет социально-философского исследования

2. Далее, во второй части, прежде чем приступить к решению задач, непосредственно приближающих нас к заявленной цели, нам потребуется решить еще одну – сопутствующую – предварительную задачу. А именно, нам нужно будет разобраться с некоторыми особенностями понятийного и терминологического аппарата палеопсихологии Поршнева, который нам необходимо будет принять для решения наших задач.

3. Затем, уже непосредственно для продвижения к намеченной цели, нам предстоит собрать и представить примеры интердикции в животном мире. Нам придется провести частичный анализ этого явления, чтобы раскрыть его общую тенденцию в эволюции видов.

4. Также мы должны будем уделить достаточно внимания интердикции у человека, сохраняющейся в качестве подосновы человеческой психики, и выявить ее существенное отличие от проявлений интердикции у животных.

5. Нам необходимо будет подвергнуть критическому анализу оригинальную антропогенетическую теорию С. Н. Давиденкова (1880–1961) – отечественного генетика и невропатолога, основоположника клинической нейрогенетики, объяснение ритуала которого с точки зрения невропатологии мы предполагаем взять на вооружение. Ритуал мы предполагаем как первую форму социальности.

6. Следующей нашей задачей станет фиксация основных особенностей трудовой деятельности первобытного человечества. Мы приведем новые аргументы в пользу теории «инстинктивного труда» в начале человеческой истории.

7. Наконец, опираясь на полученные в ходе решения этих задач результаты, мы представим серию эскизов реконструкции качественного скачка, т. е. перехода от интердикции к суггестии, от компенсаторной функции поведения к знаковой, от аутостимуляции к ритуалу, от биологического к социальному, от животного к человеку.

Как уже было сказано, в своих теоретических построениях мы опираемся на идеи Б. Ф. Поршнева, которые нам вместе с тем предстоит развить и дополнить. В приложении новейших (либо забытых, но вновь введенных в оборот за последнее время) данных к теории Поршнева для решения насущных вопросов социальной философии состоит научная новизна нашей работы.

Никто до нас еще не рассматривал историю вопроса о начале человеческой истории: простое перечисление имен ученых, употреблявших это словосочетание, причем в другом смысле, очевидно нельзя считать таким рассмотрением. Никто не исследовал понятие интердикции, разработанное Поршневым для обозначения нейрофизиологического явления, лежащего в основе перехода от первой сигнальной системы (рефлексов) ко второй (речи), и тем более не связывал это явление с онтогноссеологи-ей (идеальным свойством познаваемости материального мира). Никто не рассматривал полузабытую антропогенетическую теорию классика отечественной нейрогенетики С. Н. Давиденкова с точки зрения палеопсихологии. Никто не анализировал понятия «труд» в древнейших литературных памятниках, таких как «Ригведа». Наконец, до сих пор никто не предпринимал попыток наглядной реконструкции качественного скачка от животного и органической жизни к человеку и социальности. По всем этим пунктам наша работа несомненно имеет научный приоритет.

Ключевой идеей, позволяющей нам реконструировать момент перехода и заметно развить теорию Поршнева, является идея об изменении модальности среднего звена в метаморфозе интердикции в суггестию. Для его обозначения мы позволим себе ввести новый термин – «контринтердикция» (по аналогии с «контрсуггестией») взамен неудобного при частом использовании поршневского «интердикция интердикции» и малопонятного его же «интердикция II». Распутав противоречия антропогенетической теории Давиденкова, мы предполагаем сохранить ее ценное ядро, и таким образом воссоздать невропатологическую теорию происхождения ритуала, связав ее с палеопсихологией Поршнева. Затем, привлекая новейшие данные интонологии, мы хотим уточнить механизм происхождения первого слова, возвещающего о рождении речи как основы, на которой, по нашему мнению, только стало возможно развитие социальности.

Поршнев подчеркивал, что задача его «философско-естественнонаучного трактата» заключалась «только в том, чтобы по возможности прочнее, чем делалось до сих пор, поставить ногу на порог»8. Эту задачу, как мы считаем, он выполнил с честью. Со своей стороны мы не претендуем на то, чтобы переступить порог, но, по крайней мере, заглянуть за него и оценить ближайшую перспективу считаем себя вправе. В случае успеха мы получим не только более разработанную социально-философскую систему, но и фактически развернутую программу мультидисциплинарных исследований основы человеческой социальности, психики и речи, которые в свою очередь могут внести существенный вклад в различные аспекты гуманитарного знания – от методологии исторической науки и психологии до насущных вопросов этики и правоприменения. В частности, на основе дальнейшей разработки идеи контринтердикции могли бы быть созданы модели некоторых типов антисоциального поведения.