Рождение Дестроера

Римо быстрее зацарапал по блокноту, делая вид, что стенографирует всю эту абракадабру. В конце интервью Римо, сделав умное лицо, заявил, что поражен глубиной некоторых высказанных положений и хотел бы в следующий раз обсудить их подробнее. Может быть, завтра?

К сожалению, весь завтрашний день у нее занят до предела.

Журналист Римо настаивал, что только она, Цинтия Фелтон, может прояснить возникшие проблемы метафизической связи женщины и космоса.

Вновь последовал твердый отказ.

Тогда журналист Римо предложил позавтракать вместе.

И опять прозвучало «нет».

Тогда он попросил на память фотографию ее синих-синих глаз.

А почему он так жаждет подучить фотографию ее синих-синих глаз?

Да потому, что это самые-самые синие глаза, которые он когда-либо встречал.

– Чепуха! – последовал ответ.

Глава двадцать восьмая

Римо ждал. Цинтия должна прийти в 9.15. От любой другой женщины пунктуальности ожидать не приходилось бы. Но такое, как Цинтия, женщины, социально ориентированные, живут в мужском ритме. Пунктуально и эффективно.

Если Макклири прокололся с квартирой Фелтона, значит, там полным-полно ловушек… Куда его, Римо, несет?!

Римо повертел в руке стакан с водой. Да, во Вьетнаме все было по-другому, во многом проще. Ты, в конце концов, всегда возвращался в часть. Ночью, во время сна, кто-то тебя охранял. В общем, была какая-то подстраховка.

Римо отпил воды. Во рту немедленно появился какой-то химический привкус. Да, в этом деле о подстраховке приходится только мечтать. И отступить при случае некуда. И никаких друзей вокруг. И всю оставшуюся жизнь придется думать только об атаке или об отступлении. Он поставил стакан на стол и взглянул в сторону входной двери. Может, просто уйти отсюда к чертовой матери да затеряться навеки?

Римо с усилием отвел глаза от двери. Ладно, прочтем газету целиком: от первой строки до последней, а потом, если никто так и не придет, поедем в Нью-Джерси и посмотрим, чего на самом деле стоят этот Фелтон и его шеф, Максвелл.

Римо углубился в чтение. Но слова теряли смысл, на каждом параграфе он сбивался, забывал прочитанное и начинал все сначала. Он с трудом добрался до конца передовицы, и тут кто-то выхватил у него из рук газету.

– Ну сколько можно читать газету?

Это была Цинтия, в юбке и блузке, с широкой улыбкой на лице. Смятую газету она бросила на поднос проходившего официанта, который злобно покосился на девушку, на что она, впрочем, не обратила ни малейшего внимания.

Цинтия подсела к столу, плюхнула на него два каких-то тома и заявила:

– Я умираю с голода!

– Ешь, – ответил Римо.

Цинтия заглянула ему в лицо и в шутливом изумлении откинула назад голову.

– Первый раз встречаю человека, который так рад встрече со мной. У вас такая улыбка, как будто я только что пообещала вам сто лет здоровой, счастливой жизни.

Римо кивнул, передал ей меню и откинулся на спинку стула.

Утонченная воспитанница Бриарклиффа, с душой, требующей исключительно эстетических наслаждений, выпила большой стакан апельсинового сока, съела внушительную отбивную с жареным картофелем, шоколадное мороженое и запила все это двумя стаканами молока с двумя булочками с корицей…

Римо заказал себе рис.

– Странная диета! – удивилась Цинтия. – Вы увлекаетесь дзен-буддизмом?

– Нет, просто привык мало есть.

– Здорово! – Приступив к последней булочке, Цинтия решила, что настало время для беседы. – Мне кажется, ваша статья должна быть о сексе.

– Это еще почему?

– Потому что секс – это сама жизнь. Секс – единственная реальность. Секс – это без обмана.

– О, – прокомментировал Римо.

– Секс – основа жизни. – Цинтия наклонилась вперед, размахивая булочкой как ручной гранатой. – Вот почему они стараются уничтожить секс, придать ему ложный смысл.

– Кто «они»?

– Властные структуры. Правительство и другие фашисты. Пропагандируют всю эту бессмыслицу о любви и сексе. А любовь-то к сексу не имеет никакого отношения! Брак – фарс, который внедряют в сознание масс властные структуры.

– Ага, «они»?

– Вот, вы меня понимаете, «они».

Цинтия впилась зубами в булочку.

– Они дошли до того, что пытаются вдолбить людям, что секс необходим для воспроизводства народонаселения. Но, слава Богу, эта их теория становится все менее популярной. Секс – это секс, и ничего больше. – Она вытерла рот салфеткой. – Секс – наиболее фундаментальное ощущение человека, как вы считаете?

Римо кивнул в знак согласия и добавил:

– А секс в браке – самое фундаментальное.

– Бред!

– Что?

– Дерьмо, – повторила девушка будничным тоном, – брак – это настоящее дерьмо, вокруг него одно вранье и ничего больше.

– А ты не собираешься замуж?

– Для чего?

– Для фундаментальности ощущений.

– Перестаньте говорить ерунду.

– А как к этому относится твой отец? Он разве не порадуется замужеству дочери?

– Почему вы спрашиваете о моем отце, а не о матери? – быстро спросила Цинтия ледяным тоном.

«Нельзя медлить, надо что-то отвечать, неважно что,» – пронеслось в голове Римо.