Рождение дракона

Холод сковал все части моего тела, когда Тристан вышел из тени, отодвигая людей в сторону, приближаясь к нам. Я внутренне поморщился. Под носом у него засохла струйка крови, а на виске красовался огромный багровый ушиб, доходивший до уголка глаза. Тристан шагнул в круг, стрельнув в меня тяжелым взглядом, прежде чем повернуться к командиру отряда.

– Гаррет предал Орден, – объявил Тристан ясным, твердым голосом. – Он намеренно помешал мне выстрелить в одну из целей, которые я должен был убить. Я пытался переубедить его, но он сказал, что приказ убивать драконов был неправильным, что мы ошиблись. Когда я попытался остановить его, он напал на меня.

Я затаил дыхание, понимая, что попал в ловушку, и гадая, что еще выдаст Тристан. Это уже не походило на типичный случай безрассудного поведения, и настроение круга определенно изменилось. Солдаты смотрели на меня, некоторые с недоверием, другие с жалостью, презрением и яростью. Сент-Фрэнсис, к его чести, оставался спокойным и бесстрастным, когда кивнул моему бывшему напарнику.

– Это все?

Тристан заколебался, затем кивнул.

– Так точно, сэр.

– Ясно. – Сент-Фрэнсис повернулся ко мне. Его взгляд и голос были ледяными. – Есть ли тебе что сказать в свое оправдание, солдат?

Ничего такого, что вы примете. Ничего из того, что облегчит мою вину, лишь то, что усилит. Тристан не рассказал вам всего.

– Никак нет, сэр, – обронил я.

– Заберите у него оружие, – приказал Сент-Фрэнсис, кивая на ближайших ко мне солдат. Они шагнули вперед, взяли «М-4» и сняли его с меня. Я не двинулся с места, и солдаты отступили, держа свое оружие направленным на меня. – Я беру тебя под арест, – продолжал Сент-Фрэнсис, – за сотрудничество с врагом и измену Ордену. Мы доставим тебя обратно в штаб, где твоя судьба уже более не будет моей заботой.

Я встретился взглядом с Тристаном, и он отвернулся. Даже после всего, что произошло между нами сегодня, я не мог винить его. Он, как и я, знал, что со мной будет. Меня отвезут обратно в капитул, где мое дело будет представлено присяжным командирам, которые и определят мою меру наказания. Если бы меня признали виновным в измене, то подвели бы к длинной кирпичной стене позади тренировочного лагеря, завязали бы мне глаза, а затем солдаты, стоящие в пяти метрах от меня, расстреляли бы меня. Достойный конец всем тем, кто сочувствует драконам.

Да будет так. Я всегда знал, что смерть придет за мной, рано или поздно. И даже если моя смерть наступит из-за расстрела, а не в пасти дракона, как я всегда думал, по крайней мере, я умру, зная, во что верю. Я умру, спасая кого-то, вместо того, чтобы губить чью-то жизнь.

Когда меня вели к машине, я еще раз взглянул на вершину утеса, за которым Эмбер и другие драконы исчезли в темноте. Они уже давно улетели, сбежав от Ордена, и это немного утешало меня. Я надеялся, что Эмбер будет вспоминать обо мне иногда. И хотя мы были врагами и она никогда не узнает этого, причиной всего – каждого сделанного мной выбора, каждого решения, принятого сегодня, – была именно она.

Потому что орденец влюбился в дракона.

Слабая улыбка тронула мои губы. Оторвав взгляд от неба, я последовал за своими бывшими товарищами по команде через скалы в темноту, оставляя позади пляж, где я впервые встретил дерзкую зеленоглазую девушку-дракона.

Эмбер

Я лежала на животе за песчаной дюной, наблюдая, как шеренга солдат движется к большому коричневому грузовику, припаркованному за скалой. Мое сердце билось о ребра. Я снова приняла человеческое обличье и все еще была одета в блестящее черное одеяние. Я знала, что с такого большого расстояния человеческие солдаты не заметят меня среди скал и песчаных холмов, но от одного их вида меня переполнял ужас. Они были моими врагами, теперь я это понимала. До сегодняшнего вечера война была чем-то далеким, чем-то неосязаемым и нереальным, чем-то неощутимым.

Раньше я была наивной, но я не буду повторять своих глупых ошибок. Орденцы не проявят к нам ни капли жалости. Они будут убивать нас только за то, что мы существуем. Отныне они могут ожидать того же от меня.

Кроме одного из них.

Я увидела его почти сразу, слегка наклонив голову, он шел по тропинке в окружении двух вооруженных солдат. При виде Гаррета мое сердце сжалось от тоски, печали и вины. Потому что я хотела быть для него человеком, хотя бы ненадолго. Потому что те несколько мгновений, которые мы провели вместе, были прекрасны, хотя и были ложью. И потому что я вспомнила выражение его лица, когда он спасал нас от Лилит. Он понимал, что предает все, что знал. Так же, как я поступила с «Когтем». И его последние слова, сказанные мне прямо перед тем, как я улетела с Кобальтом, наконец, обрели смысл.

Забудь обо мне. Я уже мертв. Просто уходи.

Они убьют его. Орден убьет его за то, что Гаррет помог нам. И он знал. Знал о последствиях и все равно решил помочь. Он выбрал спасение заклятого врага и смерть от рук своих товарищей… и ради чего?