Рождение героев

Зверь уже боялся ее. Когда красноволосая приблизилась, он прижался к стене, воя от боли и страха. Ударом лапы он выдернул торчавшее из бока копье, но кровь пошла еще сильнее. Зверь терял силы, и Далмира чувствовала это. Подойдя совсем близко, она остановилась, вытянув клинок перед собой. Зверь рыкнул и дернулся к ней, и в тот же миг она вонзила меч ему в шею…

Зрители бросали в Круг цветы, а Тормун довольно улыбался. Далмира заметила сидевшего рядом с ним высокого человека в богатой одежде. Он тоже смотрел на нее и улыбался. Она видела его уже не раз.

Немой ждал победителя за воротами и, скаля белые зубы, радостно прижал к себе. Она же устала так, что не было сил улыбаться. Вот еще один Круг, еще один день. Сколько останется мне?

Два дня она отдыхала. Сидела в таверне, бродила по городу. Ее уже узнавали, и уличные мальчишки бегали по пятам, крича:

– Красноволосый хартог, красноволосый хартог!

Вот только асиров у ней не было, и Далмира с грустью разглядывала красивые блестящие ткани в лавках купцов.

– Красавица, тебе отдам почти даром! – кричал, польщенный ее вниманием, торговец. – Такая женщина, как ты, должна носить лучшее, что есть в этом городе, а лучшее – только у меня!

– Зачем хартогу платье? – спросила она.

Торговец на мгновенье замолк, затем весело прищурился:

– Жизнь изменчива, как говорят фагиры. Сегодня ты хартог, а завтра… В любом случае ты остаешься женщиной!

Далмира улыбнулась и отошла прочь. Слова веселого торговца запали в душу, и Далмира бродила по улицам, представляя себя простой горожанкой, девушкой, которая может купить себе красивые бусы или платье, которая может мечтать о будущем и не знает о хартогах и Круге…

На следующий день Оллок с утра занимался с девушкой, нещадно стегая плетью. Далмира взмокла, с трудом уворачиваясь от стремительно летящего кнута.

– Быстрее! Еще быстрее! Теперь перекат! – подсказывал наставник. – На ноги! И сразу удар!

Он увернулся от учебного копья с тупым наконечником и остановил обучение:

– Схожу кое-куда. Отдыхай.

Оллок ушел, а Далмира устало опустилась на землю, восстанавливая сбившееся дыхание.

– А-а, хартог Далмира!

Торвар развязно поклонился девушке. Она поднялась. Снова этот подонок!

– Тебя еще не сожрали? Ничего, я подожду. Наверно, в следующий раз…

Далмира с ненавистью глядела на него, сжимая копье.

– Что тебе нужно?

– Ты знаешь, что мне нужно. Помнишь Кинару? – неожиданно спросил он. – Она нравилась мне. И, пока была послушной, жила… Ты понимаешь меня, хартог Далмира?

Он сцепил пальцы за широким поясом, с удовольствием разглядывая девушку.

– Ты, чудовище! – только и могла выговорить она. Руки, сжимавшие копье, дрожали, еле сдерживаясь, чтобы не воткнуть лезвие в живот ухмылявшемуся мерзавцу.

– О-о! – заметил ее гнев Торвар. – Красавица гневается! Ну, давай же, ударь чудовище! Я посмотрю, какова ты в бою!

Далмира ударила. Торвар ловко перехватил оружие и одним движением повалил девушку наземь. Брат вождя навалился, заламывая руки, и в короткой яростной схватке Далмира почувствовала, что проиграла. Он был сильнее и опытней.

– Может, лучше в постели поборемся? – игриво спросил он, оскаля длинные желтые зубы. И охнул от удара головой в лицо.

Далмира припомнила уроки Оллока. Сбросив с себя схватившегося за рассеченную бровь Торвара, она вскочила и подняла с земли копье. Широкое лезвие со свистом рассекло воздух над головой хартога. Он чудом успел пригнуться. Удар тупым концом копья пришелся прямо в середину груди, выбив из нее остатки воздуха. Торвар согнулся, а Далмира подцепила его за ноги, повалив на траву.

В следующий миг Оллок вырвал у нее оружие.

– Что ты делаешь?! – Он склонился над пытавшимся вдохнуть Торваром и с облегчением увидел, что тот даже не ранен. Рыча и хрипя, Торвар поднялся. Оллок шагнул, становясь между ним и девушкой. Только сейчас Далмира поняла, что чудом не убила Торвара. Она не могла объяснить себе, как попала в грудь хартога тупым концом древка, ведь хотела острым…

– Отойди! – заревел Торвар.

– Тебе мало женщин в этом городе? – спросил Оллок.

– Отойди, Оллок! Она хотела убить меня!

– Она могла убить тебя, Торвар, но не сделала этого. Так что иди и проспись!

– Я убью ее! – заревел оскорбленный хартог, пытаясь пробиться к Далмире, но однорукий стоял, как скала. – Отойди, Оллок, ты должен повиноваться мне!

– Я должен повиноваться вождю Тормуну, и только он решает, кто и когда умрет, – холодно и твердо ответил Оллок. Мужчины смотрели друг на друга, и ярость одного, шипя, плавилась в ледяном спокойствии другого.

Торвар отвел ненавидящий взгляд:

– Когда я стану вождем, ты отправишься в Круг, Оллок!

На лице учителя не дрогнул ни один мускул.

– Как будет угодно вождю, – сказал он.

Торвар одернул смятую одежду и ушел.

– Ты свалила Торвара. Это дорогого стоит, – произнес Оллок, и серые глаза его потеплели, тая в уголках искорку смеха.

Не прочитав в словах учителя осуждения, Далмира слабо улыбнулась.

– Зря смеешься. Торвар не простит тебе, ведь все узнают, что его сбил с ног новичок, недавно прошедший первый Круг!

– Но никто не видел этого… Кроме тебя…

Оллок кивнул: