Рождение гигантов

С его сознанием творилось что-то странное, по ошибке, должно быть, он транслировал свои мысли на всю Вселенную, не замечая этого, но так, что становилось ясно — умение этого племени переговариваться на тысячи километров без технических средств связи или контакта — реальность.

— По сравнению с этим ихна — кладбище растительных мыслей, как бы мы ни научились их использовать... — почти мычал он.

Росту стало неудобно, он не ожидал подобного, хотя, как ему казалось, был готов ко всему.

— Нам повезло, друг-Докай? Или опять — война.

Докай наконец стал понемногу очухиваться, подошел к одной из стопок, прочитал иероглифы, начертанные, как оказалось, на торце стопок, а Ростик их раньше и не замечал. Но таким образом, похоже, Ширы наводили порядок в своей библиотеке.

— «Познание и логика Несомненного», «Противоречия Неизбежности и неизбежность Противоречий», эти трактаты считались утерянными... «Красота и подлинное Прекрасное», так... Значит, тут философии... Что, люд? Да, война теперь — дело решенное. Пурпурные не позволят вам владеть этим. — Он прошел мимо, кажется, факел оказался в его руке сам собой. — «Различение вкусов Горечи», это кулинария, кажется... Стопы даже сложены правильно, потому что за ними следует сравнительная медицина.

Ростик подумал, что если есть какая-то сравнительная, значит, существует и абсолютная медицина.

— Докай, а Нуакола знал об этой библиотеке, когда посылал сюда, вернее... посылал нам, людям, свое зерно, из которого вырос Зевс?

— Именно это он и имел в виду, когда посылал... А я-то гадал, почему, зачем? — Докай уже вытер слюну с подбородка, но стал как-то расслаблен и потусторонен. У него даже факел стал гореть ярче, но таким светом, что для Ростика почему-то потемнел.

— Слушай, друг-Докай, давай по порядку, — Ростик решился. — Ты можешь жить с нами, можешь даже находиться безвылазно тут, у Широв, хотя это, возможно, вызовет некоторое сопротивление, ведь не зря же они отводили нас от своего города. Мы будем присылать тебе ребят, которых отберет Табаск, или сам будешь отбирать, у вас, я заметил, какие-то несовпадения... И обучай их в наездников. А попутно возись с библиотекой.

Докай отвлеченно кивал, Лада подошла поближе, потому что ей стало неуютно в темноте одной. Вырчохи, которые видели в темноте, разбрелись в разные стороны и негромко переговаривались, к тому же, похоже, Докай что-то беззвучно им внушал, или командовал ими, чтобы они... чего-то не делали, или наоборот — сделали. Ростик был в таком состоянии, что не очень разбирал эти сигналы.

— Я буду первым, кто прочтет... «Математика совпадений», «Предназначения малых чисел»... — Кажется, друг-Докай слегка помешался, но это было благородное помешательство. — Что?.. Да, конечно, я согласен жить тут.

Рост тихонько отошел, он был доволен. Вот этот склад не читаемых для него, но вполне понятных и соблазнительных для Докай плит и каменных досок, кажется, и был тем фактором, который он упускал до сих пор. Но все-таки, почти случайно, едва ли не по непониманию своих же мыслей, если выражаться понятийными средствами Докай, не допустил этой ошибки.

А он-то, лопух, пытался намекать на таланты... которые не произвели на этого высоченного и невнятного временами интеллектуала ни малейшего впечатления. Как и должно было, конечно, случиться. Зато библиотека оказалась приманкой. И она сработала,

Ростик опять прислушался к себе. К ним уже спешили, кажется, с недовольством и даже гневом. Спешил кто-то из Широв, откуда-то издалека торопился Эдик... Рост почти с визуальной ясностью видел это в своем восприятии. Но это было уже неважно. Если будет нужно, человечество сумеет настоять на своем — чтобы Докай читал эти плиты.

Правда, придется, вероятно, торговаться, может быть, выражаясь языком этологии, принять подчиненную позу, хотя бы на время, но это — дело техники. Ведь теперь, по всему, не Ширы будут хранителями этих книг, а люди. Кто бы что ни говорил и кто бы что по этому поводу ни думал.

Пожалуй, даже так, теперь хранителем всего этого подвала, забитого забытой, но от этого не менее ценной премудростью, следует при всех обстоятельствах считать Докай, вот этого, потерявшегося между штабелями, которого видно только по факелу, почти не контролирующего себя от снизошедшей на него удачи. И готового ради того, чтобы его сюда допустили, на что угодно, даже на небольшое преодоление своих этических принципов, например, на подготовку из людей наездников для гигантов в ожидании неминуемой войны.