Рождение греческого полиса

Изгнанные из Сиракуз гаморы удалились в Касмены и оставались там в течение ряда лет, ожидая перемены обстоятельств. При этом они могли рассчитывать на непрочность союза между демократами-греками и вчерашними рабами, варварами-киллириями. И если таковы были их расчеты, то они в какой-то степени оправдались. Когда в 485 г. преемник Гиппократа Гелон возобновил — возможно, по призыву гаморов — наступление на Сиракузы, там, по свидетельству Аристотеля, уже царили беспорядок и анархия (Aristot. Pol, V, 2, б, р. 1302 b 25—33). В этих условиях подступивший к городу Гелон без труда заставил сиракузский демос капитулировать (Her, VII, 155)⁴³

Вступление гелойского тирана в Сиракузы сопровождалось рядом важных акций, возможно, бывших следствием широкого социально-политического соглашения.[345] Первым делом были возвращены из изгнания гаморы (Her, VII, 155). По-видимому, они получили обратно свои земли, но к прежнему исключительному положению возврата не было: ни господства над киллириями, ни политической власти у них больше не было. Киллирии, надо думать, сохранили свободу и права гражданства. Судя по тому, что мы более не встречаемся с ними в сиракузской истории, они, должно быть, постепенно растворились в общей массе демоса.[346] Отныне владельцы крупных имений должны были использовать труд обычных, покупных рабов или прибегать к помощи наемных рабочих-батраков.

Самый слой крупных землевладельцев, среди которых меньше теперь было старых аристократов и больше выходцев из простого народа, утратил свой исключительный аристократический характер, а вместе с тем, как кажется, и свое древнее название. В дальнейшем, в соответствии с их состоянием и службою в войске, за ними закрепилось название, которым в классическое время обычно именовали высший имущественный слой — всадники (οι ιππεΐζ). Что же касается демоса, то он, должно быть, сохранил завоеванные в свое время права, но власти более не имел. Политическую власть сосредоточил в своих руках Гелон, который обосновался в Сиракузах и сделал их столицей своей обширной Сицилийской державы.

В заключение подчеркнем главные особенности социально-политического развития Сиракуз в архаический период. Прежде всего надо отметить длительность господства сложившегося из слоя первопоселенцев аристократического сословия гаморов, что должно указывать на силу и прочность позиций этого класса в государстве. С другой стороны, бросается в глаза особенная роль и судьба туземных земледельческих рабов-киллириев. В конце концов, примкнув к оппозиционно настроенному по отношению к гаморам сиракузскому демосу, они добились свободы и даже гражданских прав. Более того, именно выступление киллириев придало радикальный характер гражданской смуте в Сиракузах и привело к ниспровержению более чем двухсотлетнего господства гаморов. По этому обстоятельству мы можем судить о массе и силе восставшего класса рабов, которые, впрочем, могли быть сильны не только своею массою, но и тем, что могли опираться на сочувствие и поддержку родственных им по крови свободных сикулов. Напротив, обращает на себя внимание слабость сиракузского демоса, и поздно выступившего, и обязанного победою не столько самому себе, сколько чуждым полису рабам-варварам, и, наконец, неспособного удержать достигнутое: ведь первая сиракузская демократия просуществовала от силы 5-6 лет, не более!

Очевидно, объяснение всем этим особенностям надо искать в своеобразии социально-экономического быта архаических Сиракуз, где земледелие действительно и надолго стало основой основ всей жизни и где роль и значение связанных с этой главнейшей отраслью экономики слоев населения были гораздо выше, чем роль и значение городского демоса. Конечно, по мере роста города сила городских классов должна была возрастать, и, как мы видели, во 2-й половине VI в. до н.э. гаморы и в самом деле должны были пойти на уступки состоятельной верхушке демоса. Однако, трудно сказать, как развивались бы события без вмешательства киллириев; не случись этого, сиракузское общество, возможно, долго еще страдало бы от внутренней напряженности и неурядиц, — точно так, как это было в Гераклее Понтийской, где лишь к середине IV в. до н. э. был положен конец гражданским смутам, да и то лишь вследствие установления тирании.[347] В Сиракузах свершившаяся при активном участии киллириев народная революция положила конец господству гаморов, но непрочность — возможно, именно из-за его гетерогенности — народного блока и обусловленная этим, а также внешними осложнениями общая неустойчивость политического положения привели к скорому падению демократии, которую здесь сменила тирания. Эта последняя в Сиракузах пришла именно на смену демократии, а не аристократии, как бывало обычно, и потому с самого начала должна была ориентироваться на сотрудничество с землевладельческим классом.