Рождение империи

– Возможно, так оно и есть, – бесстрастным тоном ответил Гос. – Но ведь это как раз хороший повод поставить его во главе первой колонии на Новой Земле.

– А, тогда понятно. Кроме того, он и сам является Кевлереном. – Стратег посмотрела Госу в глаза и неожиданно спросила: – Вы нарочно меня избегаете?

Линседд поперхнулся, закашлялся и с трудом ответил:

– Нет.

Он признался себе, что это не совсем правда, но предпочел солгать, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Однако Линседд знал, что в присутствии этой женщины чувствует себя неловко. Она казалась ему слишком хладнокровной, слишком самоуверенной. Ему не нравились эти качества ни в ком – не говоря уже о человеке, с которым придется тесно сотрудничать. Кроме того, Гэлис была возлюбленной красавицы Китайры. Гос ощутил укол ревности, но тут же испытал неловкость за это ничем не обоснованное чувство.

– Просто Мэддин очень хочет, чтобы мы с вами поскорее нашли общий язык. Насколько я понимаю, ему нужно, чтобы командующий и стратег разработали план предстоящих действий еще до того, как наши корабли доберутся до Кидана.

– Такие решения трудно принимать, не зная ситуации, сложившейся сейчас в Кидане. Прошло два года с тех пор, как Полома бежал оттуда. Целая империя за такой срок может радикально изменить свою внешнюю политику. Что уж говорить о небольшом торговом городе.

Вместо того чтобы смутиться после реплики Госа, Гэлис, наоборот, воодушевилась.

– Вот именно! Чем быстрее мы обсудим план будущих действий, тем увереннее будет себя чувствовать Мэддин, когда мы прибудем в Кидан.

Гос понял, что его ловко перехитрили. Он не мог сдержать восхищенной улыбки.

– А что конкретно вы предлагаете?

– Как скоро мы прибудем на Каел и когда встретимся с принцем?

– Это зависит от ветра. Возможно, через пять – восемь дней.

– Может ли Полома каким-то образом попасть сюда, на «Грейлинг»? Или, наоборот, – получится ли у нас перебраться на его корабль?

– Думаю, это вполне возможно. Но сначала нужно спросить у капитана, – сказал Линседд, кивнув в сторону моряков, стоявших на кормовой палубе. Капитан проводил там большую часть времени, наблюдая за тем, как паруса «Грейлинга» надуваются ветром. Его нельзя было назвать разговорчивым человеком. И тут Гос подумал, что Гэлис, видимо, придерживается такого же мнения и о нем самом.

– Тогда давайте прямо сейчас подойдем к нему и спросим, – предложила стратег и зашагала на корму.

До чего же она самоуверенна, подумал Линседд, покачав головой. Впрочем, нет, это не самоуверенность… Стратег просто выполняет свою работу. Кстати, ему самому тоже давно пора приступить к выполнению своих обязанностей. В любом случае, похоже, теперь для скуки времени не останется. По крайней мере до тех пор, пока они не прибудут к берегам Каела.

– Подождите, – крикнул Гос. – Я пойду с вами.

Эриот Флитвуд извергла за борт содержимое своего желудка. Плотнее закутавшись в шаль, она попыталась не думать о холодном морском воздухе. Но как же ей было плохо!..

Спускаясь на нижнюю палубу, где в воздухе стоял крепкий запах давно немытых тел, Эриот чувствовала себя совершенно измученной и несчастной, чего никогда не случалось после того дня, когда умер ее отец и она изведала всю горечь сиротства.

Девушка шла очень осторожно, опасаясь, что кто-нибудь из солдат заметит ее присутствие на корабле и выбросит незаконную пассажирку за борт. Она аккуратно обходила других колонистов, направляясь к своему месту на нижней палубе – последней перед трюмом, ниже ватерлинии, где не было даже бортовых иллюминаторов, дающих доступ свежему воздуху и свету. Это было темное сырое помещение, освещаемое лишь несколькими фонарями. Эриот нашла место под одним из трапов и села, приготовившись к нескольким часам скуки и неизбежной тошноты, прежде чем настанет время следующего приема пищи. После этого ей снова придется торопливо подниматься на верхнюю палубу, чтобы в очередной раз вывернуть содержимое желудка в море.

Правильно ли она поступила, сев в вагон парового экипажа несколько дней – или уже недель? – тому назад?.. Дорога до порта Сома была достаточно тяжелой, но когда все пассажиры с поезда перебрались на огромные сухогрузы, ее воодушевление сменилось тягостным сомнением. Сможет ли она вообще перенести все трудности плавания к Новой Земле, не говоря уже об испытаниях, которые придется пережить при создании новой колонии?..

Однако страдания от нескончаемой качки испытывала не одна Эриот. С тех пор как корабль вышел из порта, ее жизнь превратилась в кошмар. Стоны девушки сливались с жутким хором стенаний остальных пассажиров, страдавших от морской болезни не меньше, чем она. Эриот никак не удавалось как следует отдохнуть, и каждое утро, просыпаясь после тяжелых сновидений, она окуналась в суровую реальность.