Рождение империи

Когда носильщики приблизились к огромному куполу знаменитого птичника герцогини Юнары, ярко сиявшего в свете луны, она испуганно встрепенулась. Прежде чем впустить Ганиморо, облаченные в ливреи слуги остановили паланкин и удостоверились, что это действительно она. Затем отправили посыльного, чтобы оповестить Юнару о визите. Паланкин внесли во внешний двор, где носильщики остановились.

Стряхнув с себя сон, Ганиморо сошла на землю. Она стояла молча, ежась в предрассветном холоде и ожидая, когда о ее прибытии доложат Нетаргеру, Избранному Юнары. Висела такая тишина, что было слышно, как в коридорах эхом отдаются шаги слуг, как открываются и закрываются тяжелые двери. На мгновение у Ганиморо возникло странное ощущение: ей показалось, будто она находится внутри гигантских часов.

Внезапно здание словно ожило. В окнах зажглись огни. Открылись двери, из которых выбежали слуги, готовые отвести в дом и накормить носильщиков паланкина. Вернулся посыльный. Задыхаясь от быстрого бега, он потупил взор и прошел мимо Ганиморо, чтобы вновь занять прежнее место на посту вместе со стражей. Вскоре появился Нетаргер Акскевлерен.

– Мы не ожидали вас, – резким, неприятным тоном произнес он.

– Я тоже не ожидала, что отправлюсь сюда, – ответила Ганиморо.

Выражение замешательства на лице Нетаргера позабавило ее. Обычно Избранного Юнары отличала чопорная невозмутимость, но Ганиморо умела при желании расшевелить его.

– У меня срочное сообщение для герцогини.

Можно было не пояснять, что сообщение прислано императрицей. Нетаргер сухо кивнул и повел ее в апартаменты.

Ганиморо с радостью почувствовала тепло, исходившее из открытых дверей. Она была уроженкой портового города Кегра и за тридцать лет служения Кевлеренам так и не привыкла к горному воздуху Омеральта, прохладному даже летом.

«Мне следовало бы заниматься рыболовством, как мой отец, – подумала молодая женщина. – Или быть женой рыбака…»

Она почти не помнила родителей, и самыми приятными воспоминаниями детства были теплые летние вечера, проведенные на крыльце родного дома.

«Не стоит предаваться бесполезным мечтаниям, – одернула себя Ганиморо. – Если твоя судьба – служить Кевлеренам, а это наверняка судьба, а не случайность, иначе выбор не был бы таким суровым, ты больше не властна над собственной жизнью. Все, что остается, – это мужественно переносить выпадающие на ее долю испытания».

Нетаргер специально повел Ганиморо через апартаменты кружной дорогой, давая герцогине время подготовиться к встрече. Оба Избранных молчали. Некоторые части здания не были освещены факелами, и молодой женщине пришлось держаться поближе к Нетаргеру, чтобы не заблудиться. При их приближении слуги прижимались к стенам, уступая дорогу.

Звуки шагов и нервное перешептывание придворных гулким эхом отдавались от высоких потолков коридоров и комнат апартаментов. Каждая дверь, через которую проходили Избранные, открывалась и закрывалась стоящим возле нее стражником.

Несмотря на темноту, Ганиморо поняла, что они приближаются к покоям Юнары. Запахи старого дерева, готовящейся пищи и немытого тела сменились ароматами цветов и благовоний, чистой ткани и отполированного до блеска паркета. Кроме того, их собственные шаги звучали громче; коридоры превратились в широкие холлы, а крошечные помещения – в просторные комнаты.

Избранные шагали через замок, двигаясь в восточном направлении. То ли преднамеренно, то ли случайно – впоследствии Ганиморо решила, что преднамеренно, ибо Юнара никогда ничего не делала просто так, – они вышли на смотровую площадку как раз в то момент, когда в небе появились солнце.

Перед ними раскинулся огромный купол птичьего вольера Юнары – первое строение в Омеральте, на которое утром падали солнечные лучи. Сверкнуло стекло, на мгновение ослепив Ганиморо; молодая женщина замерла на месте.

Когда ее глаза немного привыкли к яркому свету, она бросила взгляд вниз, на просыпающуюся столицу. Синие тени исчезли, растворившись в медных куполах, которые сияли как маленькие солнца в витражных окнах желтых каменных стен, в высоких башнях с трепещущими на ветру флагами, широких проспектах и бесчисленных узких переулках. Горы на западе смотрелись так, словно свисали с неба, а озеро рядом с Омеральтом из темно-фиолетового стало ярко-синим. На какой-то миг Ганиморо вообразила себя правительницей города и тут же поняла, зачем Юнара построила эту смотровую площадку. От этой мысли у нее по спине побежали мурашки.

– Герцогиня ждет вас, – произнес Нетаргер.

Они подошли к птичнику; стражник открыл решетчатую дверь, впустив их в небольшой коридор, на другом конце которого находилась железная калитка, украшенная вставками из цветного стекла.

Нетаргер открыл калитку и жестом пригласил Ганиморо войти. Она шагнула вперед и тут же застыла на месте от изумления.