Рождение империи

Камрад-полковник Иннокент переключился на «Неустрашимый».

— Камрад-адмирал, задача выполнена, шаттлы уничтожены. Потери…

— Вижу… Молодцы… Готовьтесь возвращаться по правому борту, повторяю: по правому борту. Левый разбит…

— Вас понял… по правому борту.

«Неустрашимый» начал разгон, выходя из битвы с легкими крейсерами, продолжавшими его обстреливать. Каин даже боялся представить, что стало с их кораблем. Удивительно, что он вообще еще цел, и еще более удивительно — на ходу, в отличие от одного из его противников, кажется, под номером «один», выполнявшего маневры слишком медленно, но зато «второй» не отставал.

Крейсер притормозил совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы пять оставшихся разбитых «протонов» с огромным риском сумели влететь в свои ячейки. Риск оказался слишком велик, и одну из машин при попытке войти в ячейку огненным шлейфом размазало по борту.

Стоило ли оно того? Да. Ведь к месту боя уже шел линкор, и, задержись они еще чуть-чуть, не ушел бы вообще никто.

11

В своем только что отстроенном домике у реки, на Ассалте, Каин Иннокент не пробыл и суток, когда его вызвали в так называемый президентский дворец. Скорее его можно было назвать особняком в три этажа или же виллой.

К слову сказать, помимо президентского дворца полностью готовыми к эксплуатации зданиями во всем городе были только два десятка баров да дюжина публичных домов, быстро заполнявшихся работницами. А также казарменные гостиницы, где в номерах, по старой флотской традиции называемых кубриками, по четыре человека отдыхали отпускники. Но в кубриках они только ночевали, все остальное время люди проводили в тех самых барах или со жрицами любви, чьи клиенты записывались к ним на прием за две недели.

Поскольку отстроенных помещений всем не хватало, за кирпичными домами раскинулась палаточная часть города.

— Камрад-президент… — промолвил Каин, гадая, зачем Виктор Баренцев вызвал его к себе.

Поводов не так уж и много. Собственно, Иннокент по большому счету не видел ни одного. Ну, он доверенный человек камрад-президента, и что? Пригласил поговорить за жизнь? Нет, Оникс не из таких людей. Это жесткий, даже жестокий человек, а подобные разговоры по душам — признак слабости. Он говорит не больше, чем нужно знать для успешного выполнения задания.

«И вряд ли по поводу прошедшей операции, — продолжал размышлять Каин. — Все рапорта написаны. Разве что он хочет дать мне какое-то новое поручение».

— Ригель… проходи, садись, — указал Оникс на кресло напротив своего стола, заваленного бумагой, на котором стояли сразу два компа. — Не стой истуканом. Выпьешь чего?

— Не хочется.

— Как все прошло?

— Если вы о налете на Прерию, то, если учесть, что я потерял шестнадцать пилотов из двадцати, вряд ли это можно считать хорошим результатом.

— Вот и я про что…

— Э-э…

— Не напрягайся, — не очень-то весело хохотнул Оникс и так же грустно улыбнулся. — Твоей вины в этом нет. Более того, ты сделал все возможное в тех условиях, я даже тебя потом награжу за эту операцию… Один мой художник-геральдист как раз орденскую и медальную систему разрабатывает.

«Ну да, куда же без этого в любом уважающем себя государстве», — с легкой усмешкой подумал Иннокент.

— Я, собственно, почему об этом заговорил… Похоже, старая тактика больше себя не оправдывает. Конфедераты приходят слишком быстро. Вообще, можно считать чудом, что вы вырвались… особенно если учесть, что крейсер чуть не развалило.

— Ваш брат Дмитрий — хороший адмирал. Вывернуться из-под пушек двух крейсеров, пусть и легких, при этом один из них хорошо повредив, это надо уметь.

— Да, это он может, когда прижмет, — согласился Оникс. — Потому и камрад-адмирал, а не из-за того, что мой брат… по крайней мере, не в первую очередь. Но я пригласил тебя не для разговоров о моем брате. Поскольку тактика нападений стала чересчур накладной, нужно переходить к другим способам политического давления.

С этими словами камрад-президент Баренцев достал общую карту звездного неба, заселенного людьми, и, расстелив ее на столе, пододвинул ближе к Иннокенту.

— Видишь вот эти кружочки? — указал он на кружки красного цвета, в которых заключались звезды.

— Да…

— Это системы, которые уже так или иначе находятся под моим контролем.

— Ого! — невольно восхитился Каин, насчитав двенадцать кружков.

— Это не так уж и много. Особенно если учесть, сколько зачеркнуто…

Зачеркнутых крестиком насчитывалось семнадцать штук. Не требовалось много времени и мозгов, чтобы понять, что здесь выборы кандидаты Оникса проиграли. В кружках в большинстве своем были колонии от небольших союзов, федераций, а то и вовсе независимых метрополий, особенно остро чувствующих беззащитность, потому как эти образования не имели мощных флотов.

Каин подумал, что, когда все начнется, многие такие «бедные родственники» присоединятся к Ониксу добровольно, без всякого вмешательства с его стороны.

А вот среди зачеркнутых планет в большинстве своем колонии Конфедерации Миров. Самого мощного и динамично развивающегося государственного образования.

— Имеющегося в наличии слишком мало, чтобы создать свою империю…