Рождение Клеста (СИ)

Он снова и снова задавал мне каверзные вопросы, пытаясь подловить меня на связях с врагом, но, так как я шпионом не являлся, то попасться никак не мог.

— Я — честный человек! — гордо заявил я. — Прошу меня отпустить и направить на службу — в министерство или в армию, — куда сами считаете нужным.

— Не очень-то вы и честный, — буркнул начальник. — В Гренплесе вас задержала Служба безопасности и направила служить в штрафной десяток.

— Ну и что? — возразил я. — Мы с другом свою вину кровью искупили: уничтожили две таранные машины.

— Кстати, а где ваш друг?

Во как! Он знал всё: и про мой арест, и про Малька. Хм, меня, значит, выдал кто-то, кто тоже был в Гренплесе, а теперь ошивается тут…

— Понятия не имею, — отвечал я твёрдо и уверенно.

Чтобы казаться правдивым, я начал рисовать себе картину типа того, что Малёк ведь мог и уйти из деревни, не дожидаясь моего возвращения.

— Мы с ним сбежали вместе, но по дороге назад я его потерял.

А на другой день меня закатали в камеру пыток…

Пытали, надо признаться, без великого усердия, — даже ни одного зуба не выбили, стараясь по моему лицу догадаться, что в моём рассказе ложь, а что — почти правда. Но отдубасили знатно; я, используя некоторые уроки Учителя, прятал свои чувства. Тут «работал» другой человек, заставивший меня снова повторять и своё имя, и свои истории.

Отлёживаясь на соломе, я мрачно размышлял о том, что влип по самое некуда. Похоже, тут умели тонко чувствовать враньё, и будут трясти меня до тех пор, пока я не рассыплюсь на куски или не расскажу всё, как есть. Будь я один, я, наверное, уже сегодня рассказал бы про золото, и чёрт с ними — будь, что будет. Но я пришёл не один… Если Солнышко попадёт в лапы этой службы, то это будет не лучше варианта с нихельцами!

На следующий день меня привели в кабинет к прежнему следователю. Он так же сухо со мной поздоровался и начал вежливую беседу, словно бы не зная, как меня вчера раскатывали тонким слоем. Мой фонарь под глазом светил ярко и вызывающе, но начальник в упор его не видел.

Он снова начал выкатывать мне вчерашние вопросы, и я снова повторил свои ответы. Неожиданно следователь сказал:

— За вас просит один поручитель. Прошу ввести, — и кивнул моим стражам.

В кабинет… вошла Солнышко! Я обомлел — моя грешная душа словно ухнулась вниз. Зачем, ну, зачем?!…. А глупая девчонка с радостным визгом кинулась ко мне на шею, прижавшись ко мне своими мягкими формами, и даже чмокнула в щёку.

— Вы знаете этого человека? — задал следователь запоздалый идиотский вопрос.

— Знаю, знаю, знаю! — затараторила Солнышко. — Это он! Это он золото из Гренплеса спас!!! Отпустите его, ну, пожалуйста!

«Приплыли…»

— Надеюсь, не будет сильных осложнений? Золото — оно, знаете, ли, — ценная вещь. Я бы не стал терять вообще ни минуты: мало ли что…

Оказывается, вместе с девушкой в комнату вошёл представительный мужчина, совершенно мне не знакомый, и моё изумление возросло. Особенно после слов Солнышки:

— А это мой дядя!

В конце-концов, мне кое-как удалось вытянуть из ополоумевшей от радости девчонки некоторые подробности. Оказывается, я не учёл, что мой друг Малёк — нетерпелив по природе своей, и Учителю так и не удалось полностью выбить из него его неугомонную горячность. За несколько дней он совсем извёлся в пустом ожидании и Солнышку измучил. Они, подогревая друг друга, решили идти к министру сами (я строжайше запретил им искать меня, даже если исчезну навсегда). Бросить казну Гренплеса без охраны казалось немыслимым, и в столицу отправилась одна Солнышко.

А теперь представьте себя на месте министерского секретаря. Сначала вокруг вас кружит, как надоедливая муха, некий хмырь босяцкой наружности, уверяя, что у него государственное дело по наполнению казны, но отказывающийся сообщать подробности. Его визиты уже начинают порядком надоедать, и вдруг в один из непрекрасных дней к вам заявляется симпатичная крестьянка и тоже начинает надоевшую до чёртиков знакомую песню про наполнение казны…

Вы начинаете медленно сходить с ума и докладываете своему начальству: пусть он тоже голову себе поломает. Всё-таки барышня — это совсем не то, что бродяга со взглядом бывалого убийцы и манерами тёртого уголовника. И, пожалуйста, результат: Солнышку приняли на следующий же день, тогда как меня замытарили «завтраками». Где справедливость?!

Остался сущий пустяк: убедить министра, что рассказ про телегу, груженную золотыми монетами, — это правда. Кто мог бы поручиться за слова бродячей девчонки? Солнышко вспомнила, что в столице жил её родной дядя, брат отца, но где — не знала. И где работает — тоже не знала. И даже не была уверена, что он её узнает: давно не виделись.