Рождение легиона

– «Не давилку, а давку, мой хороший. Вот, видишь, мы уже нашли себе места, и если эта пегаска немного подвинется, то мы отлично тут уместимся».

Всхрапнув, я вскинулась, осматриваясь вокруг себя мутными со сна глазами, словно выискивая возможную опасность. Но все было спокойно – никто не тыкал в меня копьем, не обливал водой и даже воздух был холоден и чист, а не насыщен туманными испарениями загадочных болот. Вокруг меня, в заметной тесноте, сидело множество пони, и я довольно быстро подорвалась на месте, присаживаясь на задние ноги, когда обнаружила, что одна занимаю место аж на троих. Уместившаяся рядом со мной пожилая земнопони благодарно кивнула мне, усаживаясь на освободившееся место вместе со своим малышом. Входящие и выходящие пони сновали по вагону, отыскивая себе свободные места, и мне на ум невольно пришли воспоминания о набитых под завязку электричках далекого прошлого этого мира.

– «Внимание, всепони! Компания «Эквестрийские Железные Дороги» в моем лице приветствует вас и предлагает вам приобрести билеты на эту чудесную поездку!» – громко выкрикивал бурый земнопони, медленно идя по проходу между скамейками вагона – «Напоминаю вам, что стоимость поездки составляет десять бит за расстояние от одной станции до другой, включая промежуточные остановки. Жеребятам предоставляются скидки!».

«Как забавно. Видимо, не все так гладко в этом мире, и вежливые проводники с шестиместными купе встречаются пока лишь только в центральной части страны» – иронично подумала я, копаясь в потерханом, засалившемся рюкзачке, и отдавая проводнику тяжелый медный жетон с вытравленной на обеих сторонах надписью «Одна поездка». Этими железяками снабжали каждого покидающего Обитель, но, видимо, контролер не часто имел с ними дела, если судить по его озадаченному виду, с которым он рассматривал тускло поблескивающий кругляш. Но никакого скандала не произошло – поколебавшись, он все же забрал медный жетон, и продолжил свой путь по вагону, оставив меня наедине с вовсю таращившимися на меня пассажирами.

Забавно. «Прошлая я» уже давно бы взбесилась от длительного ничегонеделания, вызванного столь длительной поездкой, но ощущение уже основательно подзабытого тепла, и так же смена времени бодрствования со дня на ночь основательно расслабили меня, вгоняя в блаженную полудрему. Никто не бил меня по голове, не требовал красться по звонкой мостовой в полном комплекте доспехов под ярким светом луны, и я вновь расслабилась, уткнувшись взглядом в покачивающийся потолок и слушая тихое шипение, передававшееся вагонам от бодро пыхтящего впереди нас паровоза.

Раздавшееся над моим ухом шипение заставило меня отпрянуть, роняя тряпку и отступая в тень статуи, которую мне поручили отполировать. Неизвестный доброхот предупредил меня и исчез, на мгновение мелькнув светлым крупом в тенях возвышающихся вокруг каменных платформ, давая мне время сосредоточиться и понять, что же опять затевается против меня.

*Дзинь*

Лязгнув, копье отскочило от черного, шершавого камня, оставив на нем поблескивающий в свете луны скол. Сложив крылья, я камнем бросилась с платформы со статуями вниз, тормозя лишь у самого основания стены, скользя кованными копытами по ненадежной, осыпающейся груде щебня и камней, укрывшей полуразрушенный бастион.

– «Не беги, пятнистая!» – я узнала раздавшийся позади меня голос, хоть и замаскированный шипением, имитирующим выговор настоящих стражей.

«Ну ссука…».

Не отвечая, я прошмыгнула в длинную колоннаду, чей чернеющий зев был единственным местом, куда я могла спрятаться от догоняющих меня врагов. Почему врагов? Ну, наверное потому, что среди моих нынешних друзей или хотя бы нейтрально относящихся ко мне пони не было того, кто мог бы швырнуть в меня копье лишь для того, чтобы посмотреть, насколько красиво оно воткнется в мой живот.

В начале, все шло неплохо, по крайней мере, если судить о происходящем мерками Обители. Мы спали вповалку, в одной комнатушке, тесно прижимаясь друг к другу и выползая из нее, подгоняемые бодрыми пинками опциона, ели скудную еду – но все же это было гораздо лучше, чем голые камни и необходимость самостоятельно ловить свой ужин. Каменная клетушка быстро нагревалась общим дыханием, а двухразовое питание после трех месяцев охоты вообще выглядело как полный пансион, поэтому мы старались, выкладываясь на все сто, справедливо считая предложенные нам блага верхом уюта. Воспоминания о доме быстро становились туманными, и даже нытье Фриттера[9] про замечательные яблочные оладьи его матушки вызывали только недоверчивые ухмылки.