Рождение легиона

«Ох, как невовремя-то!» – подумала я, неуверенно отвечая на поцелуй бывшей… Подруги? Любовницы? Просто соседки по комнате? Я не могла сказать определенно – уж слишком смело вела себя со мной эта кобылка, и в то же время, крайне сдержанно – на публике. У них не одобряют таких вот отношений? Или это было что-то другое, связанное с какой-то местной традицией? Я не знала ответ на этот вопрос, однако решила не портить отношения прямо сходу, и согнув заднюю ногу, аккуратно провела венчиком копыта по горячему подхвостью пегаски, похоже, уже намеревавшейся взобраться на меня сверху.

«Эй, какая шустрая!».

Что ж, это возымело свой эффект, и спустя пару движений, мое копыто увлажнилось счастливо запищавшей обладательницей пышноватых форм, сжавшейся в моих объятьях в один тугой комок от распирающей ее радости и удовольствия. Похоже, кобылы Сталлионграда мало отличались от остальных эквестрийских пони, и позволяли себе минутки удовольствия наедине друг с другом, но судя по тому, как быстро все произошло, тут еще не народилась субкультура «шаловливок», и мгновенно, буквально за несколько секунд, взорвавшаяся в сдержанном оргазме Соя подтвердила эту мысль. Не думаю, что кому-нибудь из ее возможных эквестрийских партнерш понравился бы такой «скорострел», но я – я была не они, и плевать хотела на этих развеселых кобыл. Прижав к себе бурно дышащее тело, я ощущала только теплоту, которую, столь невольно, подарила этой кобылке, знавшей когда-то «настоящую» Скраппи, и улыбаясь, глядела в ее глаза.

– «Что? Тебе не понравилось?» – отдышавшись, удивилась Бриз, глядя на мою покровительственную улыбку – «Прости, но раньше ты была не против…».

– «Да нет, все хорошо. Просто вспомнила кое-что» – я постаралась, чтобы в мой голос не закралась та ирония, что я ощутила при этих словах. Можно было бы и намекнуть, что моя партнерша, в общем-то, не сделала ничего для меня самой, но думаю, это был бы стиль той, «старой» Скраппи Раг, к которому я не собиралась иметь ни малейшего отношения – «Я рада, что ты так бурно… Кхем… Обрадовалась моему появлению».

– «Ну а что еще было делать?» – надула губки альбинос. Присев на кровати, она старательно заглаживала краем покрывала влажные следы, оставшиеся после нашего «приветствия», но кажется, не сильно в этом преуспела. Да и запах двух разгоряченных кобыл просто впитался в жесткую ткань, и вскоре, знакомая решила не возиться с заметанием следов преступления, просто-напросто выдернув из-под меня все покрывало целиком – «Остальные стесняются, да и не умеют почти ничего, кроме поцелуйчиков в укромных местах. Знаешь, как было без тебя одиноко?».

– «Представляю, поверь» – машинально ответила я, на секунду представив себе, чему могли бы научить эту неопытную любительницу кобыл те же самые Пинки или Рейнбоу Дэш. Тряхнув головой, я постаралась изгнать из головы забавные образы, подбрасываемые мне развеселившимся симбионтом, и принялась помогать Сое заправлять измятую кровать – «Да-да, еще как представляю. Но, с другой стороны, остальные тоже занимаются чем-то подобным, разве не так? Думаю, эти ученые ребята что-то не предусмотрели, помещая в одном общежитии молодых жеребцов и кобыл… А может, наоборот – все предусмотрели, и просто терпеливо ждут, пока вы тут все друг друга не перекроете?».

– «Нельзя так говорить, Скраппи!» – нахмурилась подруга, вновь опускаясь рядом со мной, на кровать, и принимаясь играть моей длинной, заплетенной в косу гривой. Я устала от дредов, и по совету Бабули, считавшей, что подобная прическа не приличествует молодой матери, заплела гриву в толстую, длинную, черно-белую косу, спускавшуюся от затылка до самых лопаток, а оттуда спадавшую едва ли не до груди – «Ты прямо как наша повариха! Нам ведь на каждом собрании напоминают о том, что на нас лежит долг перед городом, и призывают подождать. Ну, вот мы и… Ждем. Кто как может. Скажи, а ты что – решила нарушить этот запрет? Или тебе поставили такое вот условие те, кто принял тебя в Эквестрии?».

– «Условие?» – удивилась я, глядя в красные глаза знакомой – «Да нет, мы просто… После свадьбы мы просто потеряли головы, проводя в спальне целые дни. Вот послушай…».

Раскинувшись на кровати, я рассказала Бриз о Графите, о нашем с ним знакомстве, о проснувшихся чувствах и робких признаниях, рожденных опасностью и страхом друг друга потерять. Я сокращала и изменяла отдельные части рассказа, не посвящая пегаску во все подробности того кошмара, которым обернулось для меня похищение, произошедшее два года назад, и сосредоточилась на бытовых аспектах своей жизни в Эквестрии. Рассказ о свадьбе едва не заставил ее расплакаться от зависти и жалости к самой себе, а повествование о медовом месяце, обернувшимся катастрофой – испуганно прижать копыта ко рту. Конечно, я опустила собственную роль во всей этой катавасии и произошедшим после нее суде, упирая на спасение, пришедшее от сталлиоградских воинов и их комиссара, но безусловно, вся эта история произвела неизгладимое впечатление на мою слушательницу.