Рождение легиона

– «А это все случилось пару лет назад. Они отросли, когда я попала в какую-то мало изученную аномалию, в горах» – настороженно откликнулась я, могучим усилием пытаясь не сорваться на скандал, ведь слава богиням, я еще понимала, когда начинаю выглядеть глупо – «Я едва дотянула до одного городка в Центральной Эквестрии, и там, уже проснувшись в госпитале, обнаружила это».

– «Значит, глаза тоже изменились?» – приподнял бровь доктор, глядя на копыто, намекающе тычущее в мой глаз – «Как интересно. И что, это как-то на вас повлияло?».

– «Да вроде бы нет…».

– «Нет, значит» – пробурчал врач, переворачивая последнюю страницу моей истории, и извлекая из своего саквояжа несколько чистых листов. Подколов их к папке, он тщательно пронумеровал бумагу, после чего принялся заполнять ее размашистым копытописным почерком – «И чувствуете себя хорошо? Ну что ж, это замечательно. Тогда, со своей стороны, я не нахожу у вас никаких серьезных заболеваний, требовавших бы скорейшей госпитализации. Но…».

– «Но при всем при этом, вы не можете оставить без внимания явные несоответствия между историей болезней и данными объективного осмотра, поэтому собираетесь настаивать на проведении всесторонних обследований, с привлечением врачей-специалистов и необходимого лабораторно-клинического оборудования» – продолжила я скучным голосом мысль врача, иронично покосившись на пришедших в недоумение пегасов. Что ж, я не зря провела столько времени в центре имени себя, и за этот год весьма поднаторела в медицинской лексике и терминологии. Конечно, я могла бы подискутировать на медицинские темы и раньше, с трудом отличая себя от Духа, но увы, этому мешал языковой барьер – Старый Хомяк не слишком-то и рвался изучать именно этот раздел ушедшего в прошлое английского языка, поэтому я не собиралась позориться на пони, влезая в научные споры профессионалов. Но здесь… Здесь, в Сталлионграде, я могла бы оторваться по полной, чем и собиралась воспользоваться, сразу показав местным эскулапам, что их надежды на получение в свои загребущие лапы очередной лабораторной мышки можно сразу упрятать в самый дальний чулан – «Я не против, доктор Бол. Только давайте договоримся сразу – они будут добровольными, и не будут включать в себя инвазивные процедуры. Оукей?».

– «Она два года жила в Эквестрии, доктор» – смущенно хихикнула Соя, присевшая рядом со мной на жесткий коврик – «И говорит, что потеряла память после травмы. Поэтому не пугайтесь этих странных словечек – она их постоянно произносит».

– «Ах, вот даже как…» – подняв глаза от своих записей, врач внимательно уставился на меня своими выцветшими глазами – «Тогда они и вправду должны быть всесторонними. Но я думаю, с этим проблем не будет – не далее как третьего дня, я слышал, что к вам собиралась целая научная группа во главе с профессором Тодстулом Вуд, и думаю, они собираются приехать к вам отнюдь не просто так».

– «Третьего дня?» – удивилась я этому архаичному слову, покосившись на закивавшую Бриз – «Это...».

– «Ну да, остальные пони, живущие в Эквестрии, называют его Wednesday!» – смеясь, закивала альбинос – «Крылышки, ты что, забыла даже это?».

– «Ну не то что бы…» – смущенно почесав шею, призналась я под внимательным взглядом врача – «Но отвыкла – точно. Хотя я до сих пор пугаю остальных жителей городка своим времяисчислением. Знали бы вы, как неудобны все эти «до полудня», «после полудня»! Белиберда-белибердень! Сказать «семнадцать часов» им там всем религия не позволяет, видите ли! Или природная лень!».

– «Да, влияние единорогов еще сильно в Эквестрии» – философски покачал головой доктор Бол, с облегчением откладывая папку, и принимаясь убирать все в свой саквояж – «Но ничего, юная соратница, не беспокойтесь – тут у вас целый корпус, под завязку забитый различной аппаратурой и неплохими лабораториями, оставшимися со времен этого проекта. Несколько архаичного толка, этого не отнять, но что поделать – раз проект закрыт, то и обновлять ее не стоит… А тем более что вы и так ей практически не пользуетесь».

– «И хорошо!» – фыркнул от двери отиравший притолоку Гарлик Саус. На морде черно-белого жеребца вновь бродила ехидная, брезгливая усмешка – «Еще не хватало, чтобы помимо тунеядства, мы бы еще и болели едва ли не каждый день! Мне и так уже надоело висеть бесполезным грузом на шее своих соратников!».

– «А это уж решать не вам, молодой жеребец!» – ехидно покосился на него Кубик Бол, снимая халат, и с кряхтением облачаясь в свой прорезиненный плащ. Не знаю, зачем он понадобился ему в этот теплый, летний день, но переспрашивать я не рискнула – кто знает, какие тараканы ползают в голове у местных борцов за правое дело? – «Это решит партия, правительство и наш народ. Если они считают, что вы для чего-то нужны Сталлионграду, то как можно противиться воле народа? Как, я вас спрошу, милостивый государь?».

– «Я не государь!» – взвился нервный «недопегас», разозлившись отчего-то еще больше – «Я – сын своего города, и я…».