Рождение Люцифера

– Это не наше дело, – мрачно ответил Гибрадзе. – Нам поручили, и мы следили. Может, молодой человек – будущий зять Моисеева или его компаньон. Нас в любом случае не должны волновать подобные вопросы.

– В Бога я верую, а остальное наличными, – пробормотал Дронго. – Главное, чтобы клиенты вовремя платили деньги.

– Не нужно так говорить, – нахмурился Гибрадзе. – Вы сами должны понимать, что нашу работу могут использовать в своих нечистоплотных целях различные типы. Это как оружие, которое можно использовать и для устрашения, и для защиты, и для нападения.

– И, конечно, вы больше ничего не знаете о Моисееве?

– Не знаем. Я говорю правду. Где он живет, чем занимается и кто он вообще такой, нас не очень интересовало. Мы делали свою работу и получали соответствующее вознаграждение.

– Удобная позиция. Я ни за что не отвечаю и ни во что не вмешиваюсь. Но так можно дойти до чего угодно. Может, у вас есть его телефон или адрес?

– Номер телефона мы вам можем дать. Мобильный телефон с номером МТС, – вспомнил Гибрадзе.

Дронго по памяти назвал номер, и хозяин кабинета кивнул головой. Все становилось понятным. Неизвестный Моисеев просто повторял собственный трюк уже с охранным агентством, пользуясь телефоном Бочкарева для срочных звонков.

– Вы узнали хотя бы, как его зовут?

– Он представлялся, – Гибрадзе открыл свой блокнот, – как Николай Алексеевич.

– Какой он из себя?

– Среднего роста, немного полноватый. Нормальный мужчина, никаких особых примет. Хотя нет. У него светлые глаза, и он носит очки.

– Если не секрет, сколько он вам заплатил?

В этот момент Погосян открыл дверь в кабинет.

– Что нам делать, Вахтанг Георгиевич? – спросил он.

– Ждать! – рявкнул Гибрадзе. – И не заходить сюда без разрешения!

Погосян сделал шаг назад и закрыл дверь.

– Сумма? – напомнил Дронго.

– Это коммерческая тайна, – заявил Вахтанг Георгиевич, но Дронго сделал такое изумленное лицо, что Гибрадзе смутился. И быстро ответил: – Он внес триста тысяч рублей в первый раз и четыреста во второй. Для того чтобы мы сделали свою работу.

– Извините, Вахтанг Георгиевич, что вынужден напоминать вам об этом. Но вы ведь профессионал и понимаете, что мы просто обязаны найти этого человека.

– Я сказал вам все, что знаю.

– И ничего более? Может, был еще один телефон или другой адрес? Или еще что-то в этом роде?

– Ничего, – развел руками Гибрадзе. – Больше мы ничего не знаем, можете мне поверить. Я бы не стал покрывать такие преступления, о которых вы тут рассказали. Тем более убийство сына господина Мухамеджанова. Ведь убийцу, как я теперь понимаю, до сих пор не нашли.

– Именно поэтому мы и пришли к вам. Когда у вас очередной «сеанс связи?»

– Он сам определяет, когда мы ему нужны.

– Вы следили только за нами?

– Не только, – честно признался Вахтанг Георгиевич. – Мы были убеждены, что действуем во имя интересов нашего клиента, когда следили за семьей Максаревых.

– Это все, что я хотел от вас услышать, – удовлетворенно кивнул Дронго, поднимаясь с кресла. – Хочу попросить вас о последнем одолжении: не забудьте сразу связаться с нами, если Моисеев выйдет на связь.

– Не забудем, – заверил его Гибрадзе, тоже поднимаясь со своего места, – это я вам обещаю. И не считайте нас такими монстрами. У меня в агентстве тридцать шесть человек, и я должен всем платить зарплату. А деньги мы зарабатываем сами.

– Это я как раз понимаю, – сказал Дронго, – и ни в чем вас не обвиняю. У вас такая специфика.

Он не стал протягивать руки на прощание, лишь вежливо кивнул, и они с Эдгаром покинули кабинет. Погосян проводил гостей долгим взглядом, но не посмел их остановить.

Уже на лестнице Эдгар спросил:

– Ты думаешь, он был с нами вполне искренним?

– Почти уверен. Он ведь не дурак, понимает, чем ему грозят подобные обвинения. А если вдруг кто-нибудь даст показания против него? Он обязан считаться и с такой вероятностью.

– Что теперь?

– Проверь еще раз Кокореву, а я подумаю, как попасть на прием к господину Гурьянову.

Эдгар согласно кивнул. Дронго спустился вниз, сел в машину и, достав телефон, набрал номер Ильи Старовского. Услышав знакомый голос, поздоровался и спросил: – Кто, кроме вас, может позвонить Гурьянову, чтобы он меня принял? Только так, чтобы заранее не знал, зачем я к нему приду.

– Не знаю, – растерялся Старовский, – он был моим личным знакомым.

– Кто еще мог бы ему позвонить и договориться о нашей встрече? Подумайте, не торопитесь.

– Его министр, – пошутил Илья.

– Не подходит. Если бы я мог так просто позвонить министру, я бы не стал искать знакомых Гурьянова, а сразу отправился бы к нему. Но это явно не тот случай.

– Может, попросить Киселева? – предложил Старовский. – Он как раз недавно вернулся из Франции. Я давно собирался ему позвонить.

– Кто такой Киселев?

– Академик Киселев Виталий Егорович. Гурьянов учился у него. Я хорошо знаю Виталия Егоровича и все хотел зайти к нему, чтобы посоветоваться. Но я хотел попросить его, чтобы Гурьянов принял меня, а не вас.