— Обещаешь быть послушным мальчиком, позволю кончить, — мурлыкнула мне на ушко мучительница.
— Милена…
— Я жду. Мужчина в Республике должен быть послушным. Иначе никак. Разве Асина тебя ещё не проинструктировала о правилах хорошего тона?
— Дур-дом, — простонал я, тщетно пытаясь поймать ладони расшалившейся брюнетки. — Это не боевой корабль, а какой-то дурдом!
— Ты совершенно прав, мальчик, — справа к нам подсела ещё одна дочь Республики, и теперь бессовестно наблюдала за нашей игрой. — Боевой корабль всегда превращается в дурдом, если на нём появляется мужчина.
— Прошу внимания, сёстры, — нашу пикировку прервал до боли знакомый голос — голос моей Валери. — Я вижу, все собрались, поэтому начнём… Милена, я сказала начнём, а не кончим: оставь моего мальчика в покое.
— Мы ещё не договорили, мечник. Позже продолжим, — странно, но отповедь Тёмной Матери подействовала на республиканку отрезвляюще: шаловливые ладошки бестии тут же отдёрнулись — словно руки непутёвой дочери, по которым прошлась ремешком строгая матушка.
— Отлично. Теперь вижу, все готовы к работе. Вы знаете, мы не часто собираемся для объявлений, ведь это можно сделать через средства личной коммуникации. Однако сегодня как раз такой случай, когда нужно производить объявление ЛИЧНО. Объявляю код «Исключительно лично» [13]
, - вторя словам валькирии, зал пришёл в движение. Нет, сами республиканки остались собранны и спокойны — «поплыла» окружающая обстановка помещения. Свет притух, стены заволокло каким-то туманом, пол и потолок стали угольно-чёрными; только стол оставался столом, да область внутри него почти не изменилась. Почти. Потому что по центру кают-компании в воздухе возник иллюзорный постамент, на котором светился какой-то знак — не иначе озвученный моей Ри код.— В зале посторонний, — заметила одна из дам, с красивым цветком туманности на форменном комбинезоне. Туманность вихрилась, её центр занимал весь живот республиканки, раскручивающаяся же полоса серпантина наползала на правую грудь, заканчиваясь аккурат за топорщащимся под тканью соском.
— Леон является гражданином Республики Ноч. Это часть объявления. Если боевые сёстры желают, я могу озвучить её раньше остального, однако сразу предупреждаю, что данная информация не носит озвученного кода.
Зал опять изменился. По призрачному постаменту в его центре поплыли какие-то значки, и, спустя несколько секунд, над ним вспыхнула зеленоватая колючая звёздочка.
— Отлично, сёстры, решение принимается: объявление относительно моего мальчика прозвучит первым, — только тут до меня дошло, что они так голосуют. С ума сойти! Боевой корабль, выдрессированная на подчинение команда, а они принимают решения голосованием! Или я чего-то не понимаю? Валери тем временем перешла к сути объявления. — За психологическую помощь Верховной в процессе выполнения ответственного задания по разряду «Ресурсы», и за подтверждённую лояльность Республике Ноч, Верховным Советом принято решение о присвоении Леону Ивановичу Познань
Если бы тишина могла говорить, то голосами доброй половины присутствующих в кают-компании республиканок выдала бы что-то вроде: «Чё за дела?!» По лицам женщин читалось, что они считали меня не более чем блажью, игрушкой своей «какой-то там матери», а оказалось… Оказалось, игрушка обернулась драконом и начала испепелять врагов огнём.
— Ну, дела! — сдавленно выдохнула сидящая рядом Милена. — А у нашей Тёмной Матери губа не дура! Я бы тоже попробовала такого милого мальчика…
— Боевые сёстры, это ещё не всё. Орден официально объявляет, что берёт гражданина Леона Ивановича Познань под покровительство. Особенно меня уполномочили передать, чтобы мы обеспечили сохранность боевого потенциала мечника. Думаю, вам также не надо напоминать, что это значит. Ломка запрещена. От себя добавлю, что, как гражданин, он имеет право вызова на дуэль любой обидчицы. Если для обычного мужчины это право всего лишь фикция, то для мечника… скажем так, не фикция. Некоторые сёстры уже получили по своим загребущим лапкам, на своих шкурках ощутив полновесность генетических кондиций мечника.
— Дуэли? — встрепенулась смуглокожая дочь Республики с роскошной гривой разметавшихся по плечам волос, ниспадающих чуть ли не до пояса. Она сидела почти напротив меня, поэтому я имел возможность хорошенько её рассмотреть. А она — меня. — Чур, я первая в очереди.