Рождение мексиканского государства

В принципе он выступал за формирование конгресса демократическим путем, посредством выборов. Но учитывая, что выборы можно провести далеко не всюду, считал возможным в отдельных случаях изменить процедуру. Вскоре по прибытии в Чильпансинго Морелос заявил, что, поскольку его власть признана революционной армией, он с целью ускорения созыва конгресса сам назначит временных заместителей недостающих депутатов, которые в любой момент могут быть отозваны и заменены другими по усмотрению избирателей. Он указал также, что по мере освобождения страны от испанского владычества законодательный орган будет пополняться новыми депутатами^{91}. Эти положения содержались в составленном Морелосом «Регламенте», который 13 сентября его секретарь Хуан Непомусено Росаинс зачитал депутатам, съехавшимся в Чильпансинго. Наряду с ними там собралось много других военных и гражданских деятелей.

Конгресс, объявивший себя «Верховным национальным конгрессом Америки», открылся 14 сентября. Заседания его проходили в помещении церкви. Большинство депутатов, среди которых были члены ситакуарской хунты, Бустаманте, Кинтана Роо, Кос и др., принадлежало к буржуазно-помещичьей интеллигенции и низшему духовенству. Вступительную речь, написанную Бустаманте, произнес Морелос, уделивший особое внимание идее народного суверенитета. «Суверенитет, — сказал он, — принадлежит исключительно народам и если передается монархам, то в случае их отсутствия, смерти или пленения вновь переходит к народам. Народы вольны изменять свои политические институты по собственному усмотрению. Ни один народ не имеет права порабощать другой…»^{92}

В тот же день был оглашен представленный Морелосом программный документ под названием «Чувства нации», в котором нашел отражение ряд важнейших социально-экономических и политических вопросов, частично ставившихся уже раньше. Он предусматривал отмену рабства и деления населения на группы по признаку расовой принадлежности, замену бесчисленных податей и сборов единым для всех налогом (в размере 5 % дохода), гарантии собственности и неприкосновенности жилища, издание законов, которые покончили бы с крайностями общественного неравенства — роскошью одних и нищетой других, открытие портов для иностранных судов, запрещение пыток и т. д.

В «Чувствах нации» четко формулировались основные принципы национальной независимости, народного суверенитета, разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. «Суверенитет проистекает непосредственно от народа, и только он может вручить его Верховному национальному конгрессу Америки», — заявил Морелос и указал, что Новая Испания не станет свободной до тех пор, пока тирания не уступит место либеральной форме правления. Подчеркивая преемственность революционного движения, он призвал свято чтить память Идальго и ежегодно отмечать 16 сентября годовщину того памятного дня, когда «прозвучал призыв к независимости»^{93}.

Придавая этой программе исключительно важное значение, Морелос тщательно готовил ее. Накануне открытия конгресса он пригласил к себе Кинтану Роо и, познакомив его с проектом, попросил сделать необходимые поправки и замечания. Но прочитанный Морелосом текст был, по мнению Кинтаны Роо, столь ясным и логичным, что он не мог предложить никаких изменений. Документ произвел сильное впечатление и на остальных слушателей, присутствовавших на заседании конгресса. Высоко оценивают его также историки. По словам мексиканских ученых Хосе Мансисидора и Агустина Куэ Кановаса, социальные проблемы были поставлены в «Чувствах нации» так смело, как никто их раньше не ставил^{94}.

Морелос неоднократно высказывал мысли, изложенные в Чильпансинго, и в других случаях. «Я хочу, — сказал он как-то в беседе с одним из своих соратников, — чтобы мы заявили… что все равны; чтобы не было ни привилегий, ни знатных; рабство противно разуму и человечности, и рабов не должно быть, ибо цвет кожи не меняет цвета сердца и мысли; пусть дети землепашца и рабочего воспитываются как дети самого богатого помещика»^{95}.

15 сентября конгресс единогласно избрал Морелоса генералиссимусом, возложив на него также функции главы правительства. Сначала он отказался занять этот пост, так как считал, что не справится со столь ответственными обязанностями. Пока депутаты и присутствовавшие на заседании старшие офицеры обсуждали, как быть, в церкви появилась группа военных и гражданских лиц, требовавших не принимать отказ Морелоса. Когда конгресс вторично проголосовал за его кандидатуру, он согласился.

Поблагодарив за оказанное доверие, Морелос дал торжественную клятву, не щадя жизни, защищать «права американской нации». На основании своих новых полномочий «слуга нации и единодушной волею народа генералиссимус войск Северной Америки» (как он теперь официально именовался) издал 5 октября декрет о немедленном освобождении всех находившихся в неволе рабов и упразднении личных повинностей^{96}.