Рождение мексиканского государства

Конечно, превращение страны из колонии в суверенное государство само по себе имело огромное значение для ее исторических судеб. Однако по своим задачам, движущим силам и последствиям движение, возникшее на платформе «плана Игуала», было мало связано с освободительной борьбой предшествующего периода, хотя именно она расшатала устои колониального режима и подготовила его падение. «Разве за это сражались Идальго, Альенде, Морелос и были принесены в жертву 200 тысяч человек? Разве такова была воля нации?» — вопрошал позднее очевидец событий К. М. де Бустаманте^{123}.

А. Куэ Кановас справедливо замечает, что Итурбиде возглавил движение, которое привело к установлению системы правления, «целиком враждебной демократической социальной программе повстанцев, сформулированной Идальго, развитой Морелосом, упорно и отважно отстаиваемой Герреро»^{124}.

Глава 7

«МЕКСИКАНСКАЯ ИМПЕРИЯ»

С провозглашением независимости резко обострились противоречия между различными классами и социальными прослойками мексиканского общества. Крестьянство, городская беднота, мелкая буржуазия, торгово-промышленные круги, низшее духовенство, либеральная интеллигенция стремились, хотя и в разной степени, к проведению социально-экономических преобразований и демократизации политического строя. Помещики, прелаты церкви, высокопоставленные военные, а также другие представители привилегированной верхушки в большинстве своем добивались сохранения существующих порядков, как это предусматривалось «планом Игуала» и Кордовским договором (были среди них и немногочисленные сторонники восстановления колониального режима).

Несмотря на то что теперь мексиканцы и гачупины обладали равными правами, между ними все еще шла борьба. Хотя многие испанцы в панике покинули Мексику, и в экономике страны, административном аппарате, армии, церкви и других сферах значительно укрепились позиции креольской элиты, последняя все же продолжала рассматривать испанских помещиков, купцов, чиновников й офицеров как своих конкурентов и выражала недовольство теми гарантиями, которые им обеспечивали «план Игуала» и Кордовский договор. Уроженцы метрополии, со своей стороны, считали, что данные им обещания не выполняются. Желая пресечь выступления против властей, правительственная хунта 13 декабря 1821 г. объявила, что любая критика «плана Игуала» будет рассматриваться как подрывная деятельность и караться тюремным заключением на срок от 2 до 6 лет^{125}.

Расстановка классовых сил нашла отражение в развернувшейся политической борьбе, основным содержанием которой явился вопрос о характере государственного устройства. Большинство бывших повстанцев во главе с Герреро, Гуадалупе Викторией, Н. Браво и те, кто разделял их взгляды, выступали за республиканскую форму правления. Реакционные круги настаивали на сохранении монархии. При этом часть монархистов — главным образом испанская знать, бюрократия и купечество — поддерживала кандидатуру Фердинанда VII, рассчитывая, что он закрепит за ними их привилегии. Креольские помещики, высшее духовенство и военщина хотели возвести на престол своего кумира Итурбиде, в руках которого после провозглашения независимости оказалась фактически вся власть.

Установив диктатуру, Итурбиде, боясь сопротивления со стороны республиканцев и своих противников из монархического лагеря, сперва не решался открыто домогаться короны. Напротив, он стремился создать впечатление, будто тяготится высоким положением главы государства и мечтает поскорее избавиться от этих обременительных обязанностей. Так, обращаясь 18 ноября 1821 г. к населению в связи с назначением срока выборов в конгресс, Итурбиде с напускным смирением сообщал: «С нетерпением ожидаю, когда наступит счастливый день созыва национального конгресса и я смогу в качестве простого гражданина явиться в это святилище родины… дабы заявить (как уже сделал ранее перед лицом Мексики и всего мира), что те, кто ныне держат в своих руках бразды правления, мои товарищи по оружию и я сам — лишь подданные суверенного народа, всегда готовые выполнить его повеления… Я с радостью оставлю пост, которого удостоен… и либо удалюсь, если получу такое предписание, в лоно семьи, либо займу указанное мне место в рядах армии, либо постараюсь исполнить возложенное на меня поручение»^{126}.