Рождение Ментора (СИ)

Еще я заметил, что такой вот “размытый” свет исходит от чего-то яркого на мне. Это оказался телефон в нагрудном кармане. Я взял телефон, он выглядел непривычно, сквозь его отделку проглядывали светящиеся детали, а тыльная сторона излучала яркий свет. Но экран его не горел. Когда я активировал его, он вспыхнул еще ярче, я почувствовал, как свет проходит через меня. Картина окружающего мира на секунду померкла, остался только невыносимо яркий телефон и солнце…

Я открыл глаза. Да я все это видел с закрытыми глазами! Поле зрения неимоверно сузилось, исчезли неуместные днем звезды, а мир заиграл привычными красками. Я несколько раз открывал и закрывал глаза, пока не привык совмещать оба способа видеть. Телефон всё же назойливо мешал — пришлось его выключить. Тогда я и увидел, как свет солнца преломляется неким вытянутым объектом передо мной.

— Сеятель, это вы?

— Да, это я, — ответил он. — Все что вы видели это электромагнитные волны, точнее проекция ощущений ЭМКА в привычный вашему сознанию вид.

— Как это работает?

— У вас теперь есть два набора органов чувств. Привычные вам человеческие и от ЭМКА.

— ЭМКА… Теперь я и есть эмка. Как вы сами называете это?

— Жизнь, плоть, в зависимости от контекста, для нас это обыденное понятие, и на ваш язык оно переводится так. Так что название остаётся за вами. Если вы уже освоились и хорошо себя чувствуете то я, пожалуй, удалюсь. Обучать вас, мне, увы, нельзя.

— Понимаю, нужно разнообразие. Тогда позвольте один вопрос. Сколь долго продлится деятельность Сеятелей у нас?

— Не больше недели. Мы полагаем, что успеем совершить достаточно переносов, чтобы они не пропали по воле случая. Тем не менее, если нас постигнет неудача, то сделав необходимые выводы, мы попытаемся еще раз.

— Спасибо, прощайте!

— Прощайте.

После этих слов он исчез. Я остался наедине с самим собой. В голове вертелось множество вопросов, но я решил, что разбираться с ними лучше самостоятельно. И самый волнующий меня вопрос я все равно не мог никому задать — жив ли я? Это было то чего я больше всего боялся, и то что, якобы, предусмотрели Сеятели выбирая меня — иррациональность.

Иррациональность захватила мое сознание страхом смерти.