Рождение неолиберальной политики. От Хайека и Фридмена до Рейгана и Тэтчер

Вклад Хайека, Мизеса и Поппера основывался на научных дискуссиях в Европе и США в 1930-1940-е годы (Хайек и Мизес участвовали в них лично), главным предметом которых было сопоставление достоинств централизованного планирования и свободного рынка как организационных принципов экономическое деятельности в обществе⁴. Своими выводами они подрывали концептуальные основы того, что впоследствии будет считаться послевоенным устройством, – веру прогрессистов и социал-демократов в коллективные решения социальных проблем, их оценки истории и политической мысли, превознесение организационной структуры, бюрократии, которая взялась решать такие проблемы, как бедность и нужда.

Поппер предпринял анализ истории политических идей, который показал, каким образом «коллективистская» мысль Платона, Гегеля и Маркса укоренилась в западной философии. В результате были утрачены подлинные основания западной цивилизации – индивидуальная свобода и индивидуальный разум. Мизес разоблачил бюрократический менталитет, который, по его мнению, разрушал источники человеческой инициативы, заключенные в индивидуализме и стремлении к прибыли. Хайек предложил исследование политической и экономической жизни, которое развивало темы, затронутые в работах Мизеса и Поппера, и показывало, на какой скользкий путь, по мнению Хайека, вступило западное общество, допустившее посягательства и вмешательства государственной бюрократической машины. Индивидуальная свобода, считал Хайек, поставлена под угрозу.

Можно упомянуть еще ряд произведений того времени, которые тоже оказали влияние на формирование неолиберализма. «Хорошее общество» (1937) Уолтера Липпмана стало вдохновителем коллоквиума Уолтера Липпмана. Либертарианские романы Айн Рэнд «Источник» (1943) и «Атлант расправил плечи» (1957) оказали влияние в числе прочих и на будущего главу Федерального резерва Алана Гринспена. «Человеческая деятельность» (1949), magnum opus[15] самого Мизеса, статьи чикагского экономиста Генри Саймонса (о них речь пойдет в следующей главе) и «Экономика за один урок» (1946) Генри Хэзлита – всего лишь некоторые из возможных примеров. Но именно книги трех австрийских эмигрантов сыграли главную роль в организации согласованного нападения на прогрессистский „либерализм“ и социальную демократию.

Подобно многим другим интеллектуалам и ученым, Мизес и Поппер покинули Германию и Австрию в 1930-х годах потому, что нацисты пришли к власти и начали преследовать евреев. Мизес был евреем и в 1934 г. благоразумно уехал из Вены в Швейцарию. Поппер последовал его примеру в 1937 г.; сначала он уехал в Новую Зеландию, а потом с помощью Хайека перебрался в Англию и в 1946 г. начал работать в Лондонской школе экономики. Сам Хайек пришел в Лондонскую школу в 1931 г. как приглашенный лектор; потом он получил постоянное место благодаря успеху своих лекций и содействию профессора Лайонела Роббинса, идейного противника Кейнса (впоследствии Роббинс стал членом Общества Мон-Пелерен). В умах всех трех австрийских авторов доминировали бедствия, захлестнувшие Европу между двумя мировыми войнами. В этом отношении они, конечно, принимали во внимание главным образом те европейские, и прежде всего немецкие, реалии, которые, как они полагали, привели человечество к ужасам национал-социалистического тоталитаризма и мировой войны.

Все три автора считали коммунизм вновь усилившейся и столь же опасной угрозой, как нацизм и фашизм, – в первую очередь из-за того влияния, которое он оказывал на демократических политиков Запада. По их убеждению, чудовищную войну породили те глубинные черты европейской культуры и идеологии, от которых США и Англия были более или менее свободны. Мизес и Хайек возлагали на эти страны особую надежду. Поэтому Новый курс в их глазах выглядел явлением нежелательным. А Хайека, например, тревожило, что бежавшие из гитлеровской Германии евреи принесли с собой опасные тоталитарные взгляды, которые хотя и не имели отношения к нацистской расовой политике, но тем не менее могли причинить большой вред. Хайек полагал, что многие уехали именно из-за расовых гонений, а не по причине несогласия с немецким тоталитаризмом как таковым: «Мы не должны забывать, что люди, покинувшие Германию или ставшие ее врагами в результате проводимой там антисемитской политики, нередко являются при этом убежденными тоталитаристами немецкого типа»⁵