Рождение неолиберальной политики

Переписка между ведущими членами сообщества показывает, что они ощущали себя участниками идеологической войны с очень трудным противником. Вот, например, что написал Хайеку основатель Института экономических дел Энтони Фишер (в 1955 г. он пригласил Ральфа Харриса и Артура Селдона совместно возглавить институт), когда узнал, что Хайеку присуждена Нобелевская премия по экономике в 1974 г.: «Такую премию Вы менее всего могли ожидать, и поэтому произошло событие просто замечательное. Вообще мир находится в прискорбно ухудшающемся состоянии. Но некоторые вещи, откровенно могу сказать, поднимают мне настроение, и происходит это все чаще и чаще. Прилагаю экземпляр моей статьи, которая вышла не где-нибудь, а в «Financial Times»! <…> Я познакомился с новыми руководителями некоторых транснациональных корпораций, и они все яснее осознают опасность. Благодаря одному такому знакомству я надеюсь встретиться с финансовым управляющим Esso of Indiana или Amoco предположительно 2 декабря. Я делаю всё возможное, чтобы освободиться от всех других дел и ежедневно отдавать всё мое время налаживанию контактов между бизнесом и учёным миром»[359]. Неолиберальные активисты, подобные Фишеру, считали коллективизм, социальную демократию, Новый курс и «либерализм» Великого общества опасной угрозой для самого существования западной цивилизации. Их с полным основанием нужно считать по-настоящему предприимчивыми людьми, и не в последнюю очередь потому, что некоторые были успешными бизнесменами. Если же говорить о существе дела, то они, встречая отторжение и насмешки со стороны политического истеблишмента, неустанно трудились, чтобы дать политике свободного рынка право голоса.

Энтони Фишер, Ральф Харрис, Леонард Рид, Уильям Бэруди, Ф. «Болди» Харпер, Эд Фелнер, Эд Крейн, Имонн Батлер, Мэдсен Пири — все они считали, что участвуют в борьбе за сохранение индивидуальной свободы, борьбе против царившей в Англии и США интеллектуальной и политической атмосферы, благосклонной к социалистическому коллективизму. С исключительным умением они наводили мосты между теоретической работой неолиберальных учёных и сферой широких политических и общественных дискуссий. Но им пришлось ждать, пока их усилия принесут плоды. Им нужна была ситуация, которая заставит обратить на них внимание. В 1950–1960-е годы большинство политиков и журналистов воспринимали этих людей как аутсайдеров, чьи усилия — как попытки прошибить стену головой. Прорыв произошёл лишь тогда, когда некоторые идеи Фридмена по поводу инфляции начали доходить до сознания тех, кто был обеспокоен казавшейся бесконечной инфляционной спиралью конца 1960-х — начала 1970-х годов. Собственный талант Фридмена как политического пропагандиста в полной мере раскрылся после его известной речи в Американской экономической ассоциации в 1967 г. (об этом речь пойдёт в следующей главе).