Рождение Орды

Ренд хохотнул напоследок и отправился за братцем. А Оргрим вздохнул — на носу, куда большие проблемы, чем двое зарвавшихся юнцов. Глянул снова на огрские переговоры, хотя вряд ли ограм слово «переговоры» было знакомо. Огры уже не пытались нападать, и Чернорук, обратившийся в бегство и приказавший клану следовать за ним, теперь направил волка к собравшимся великанам.

Оргрим поспешил занять место рядом с вождем и услышал, как говорит главарь огров:

— Мы гронн не любить. Гронн нас бить.

Подозвал одного огра, тот повернулся, показывая чересполосицу шрамов на спине. Жалость в Оргриме не пробудилась — огры десятилетиями учиняли с орками куда худшее. Но знать такое было небесполезно. Пленные огры уже рассказывали о побоях и теперь закивали согласно — дескать, видишь, правду говорили, огр не лгать.

— Что ваши дать, если соединимся? — спросил главарь.

Чернорук ухмыльнулся.

— Прежде всего мы-то вас бить не будем.

Оргрим подумал про Черноруковых сыновей, но промолчал.

— Мы вас накормим, дадим хорошее оружие. Хорошо хоть броню не пообещал — материалов на доспехи огру пойдет больше, чем трем оркам. А главарь сам про доспехи не додумался.

— У вас будет и крыша над головой, а главное — возможность плющить дренеев, пока не превратятся в лужу.

Прочие огры прислушивались внимательно, и один вдруг подпрыгнул и заорал радостно:

— Я — плющить! Плющить! А-а-а!

За ним прочие принялись повторять эти простые, но, должно быть, завлекательные и веселые для великанского сообщества слова. Черноруку пришлось выждать, пока воодушевление уляжется.

— Так мы договорились?

— Больше огр не бить, — прорычал главарь, кивая, и повернулся к подопечным.

В крошечных его глазках заблестели слезы, и, когда смотрел на огров с исполосованными спинами, в сердце Оргрима все-таки шевельнулась жалость. Совсем чуть-чуть.

— Как твое имя? — спросил Оргрим главаря.

— Крол.

— Хорошо, Крол, — сказал Чернорук быстро, прежде чем Оргрим вставил бы что-нибудь. — Когда, по-твоему, мы можем напасть?

— Сейчас, — объявил Крол, и не успели Чернорук с Оргримом глазом моргнуть, как заревел на жутком огрском наречии.

Огры подпрыгнули, ударили лапами оземь, сотрясая все вокруг. Затем все разом ушли в пещеру. Чернорук глянул на Оргрима, тот пожал плечами. Наверное, легче морской прилив остановить, чем стадо простодушных глупых гигантов.

— Зови наших, — приказал Чернорук.

Оргрим поднял рог копытня, затрубил. Орочье войско загомонило радостно, вновь принялось спускаться. Времени напоминать клану о соблюдении плана уже не осталось, а осталось лишь надеяться, что о нем не забудут — в особенности чересчур ретивые Ренд с Мэймом. Еще наубиваются вдосталь, но пусть зарубят на носу, кого можно убивать, а кого нет.

Если спутают своего огра с чужим, если дадут ограм повод разрушить странный и неестественный союз давних врагов, возможно, только детвора, женщины да старцы, ожидающие вестей в стойбище, и останутся в живых от всего клана.

Но не одно это тревожило Оргрима. Конечно, клан Черной Горы всегда отличался свирепостью на охоте, и вождь его был не более чем хитроумным дикарем. Но в последнее время они стали особо злобны, и по всем кланам стала расползаться лютая, бесшабашная и неудержимая кровожадность.

А когда уже повернул волка, чтоб въехать в пещеру вместе с другими воинами, глянул на них и протер глаза, помотал головой. Это что, зрение подводит? Не иначе — ведь откуда взяться прозелени на коже живых и здоровых орков?

Глава 17

Свой дом.

Сердце существа любой расы и племени слова эти наполняют теплом. Земля предков или новые края, обжитые, ставшие родными, или даже глаза любимой — это свой дом. Нам всем он нужен, без своего дома все мы ущербны, неполны и несчастны.

Долгие годы у каждого клана был свой дом, свои священные земли, свои духи огня, воды, земли и ветра, свой дух глухомани. Затем орков лишили дома, отнимали одно за другим, все губительнее и страшнее, пока мы не прибыли в Калимдор. Здесь я нашел дом для бездомного народа, место отдыха, святыню, где мы смогли отдохнуть и выстроить жизнь заново.

Теперь дом для меня носит имя моего отца — Дуротар.

Дуротан поднял голову, принюхиваясь к ветру — тот нес лишь мертвую пыль. Едкий запах засухи — похоже и не похоже на гарь. Когда-то Дрек'Тар умел ловить запахи куда лучше, но дни его умения прошли. Не шаман более, но чернокнижник, а им ветер не подчиняется, не приносит знание, точное, будто записанное на пергаменте.