Рождение разума. Загадки нашего сознания

Тот факт, что такое поведение наблюдается обычно, когда повреждена правая теменная доля, и очень редко встречается при повреждении левой доли, дает нам ключ к происходящему. Похоже, синдром отрицания паралича каким-то образом связан со специализацией полушария: способом, при помощи которого два полушария отражают внешний мир; особенно это касается их способа взаимодействия с расхождениями сенсорных сигналов и расхождениями в убеждениях. В частности, сталкиваясь с таким несоответствием, левое полушарие смягчает его, представляет себе, что его нет, и минует несоответствие (фрейдовские защитные механизмы являются примером этого феномена). Правое полушарие действует прямо противоположным образом. Оно чрезвычайно чувствительно к несоответствиям, что я называю детектором аномалий.

Пациент, перенесший инсульт с поражением правого полушария (с левосторонней парализацией), посылает команду своей руке и получает обратный сигнал, говорящий о том, что рука двигаться не может, – это несогласование. Его правое полушарие повреждено, но здоровое левое полушарие делает свою работу по отрицанию и забвению, сглаживая расхождения. Оно говорит, что все хорошо и не надо волноваться. С другой стороны, если задето левое полушарие, а парализована правая сторона, то правое полушарие действует в присущей ему манере, то есть замечает несогласованность и отсутствие зрительной обратной связи – оно признает паралич^{10}. Это была странная идея, но теперь, проверенная экспериментально, она оказалась в основном правильной^{11}.

Удивительно, когда человек отрицает, что парализован, но семь или восемь лет назад мы обнаружили нечто еще более поразительное. Некоторые пациенты также отрицают паралич другого больного! Я прошу пациента В с параличом подвигать рукой. Он, естественно, не может этого сделать, но если я спрошу пациента А, страдающего анозогнозией, пошевелил ли В своей рукой, А ответит положительно. Пациент А отрицает недееспособность другого человека^{12}.

Поначалу для меня в этом не было никакого смысла, но потом я познакомился с исследованиями Джаккомо Риццоллати, который проводил опыты на обезьянах. Хорошо известно, что части лобных долей, отвечающие за двигательные команды, содержат клетки, активирующиеся, когда обезьяна выполняет определенные движения. Одна клетка будет запускаться, когда обезьяна дотягивается и хватает арахис, другая – когда обезьяна что-нибудь толкает. Это нейроны моторных команд. Риццоллати обнаружил, что некоторые из этих нейронов также запускаются, когда обезьяна следит за тем, как другая совершает то же действие. Например, нейрон «хватания арахиса», который активируется при выполнении этого действия, также запускается, когда обезьяна следит за тем, как ее сородич берет арахис. То же самое происходит и у людей. Это весьма необычно, поскольку зрительный образ кого-то другого, взявшего арахис, совершенно иной, нежели собственный образ хватания арахиса – ваш мозг должен произвести внутреннее психическое преобразование. Только тогда этот нейрон сможет запуститься в ответ и на собственное движение, и одновременно на другого человека, совершающего такое же действие. Риццоллати назвал эти клетки зеркальными нейронами. Другое их название – нейроны «обезьяна – видит, обезьяна – делает», и эти нейроны, как я полагаю, были повреждены у наших пациентов.

Рассмотрим, какие механизмы работают, когда кто-то судит о движениях другого. Не исключено, что вам нужно произвести моделирование того, что делает другой, в виртуальной воображаемой реальности, а тогда подключается активность именно этих клеток – зеркальных нейронов. Итак, зеркальные нейроны оказываются не просто любопытным явлением – они имеют важное значение для понимания многих аспектов человеческой природы, как, например, интерпретации действий и намерений другого человека. Мы считаем, что это именно та система нейронов, которая оказывается поврежденной у пациентов с анозогнозией. Поэтому пациент больше не способен конструировать внутреннюю модель движения другого, чтобы судить, правильно ли этот человек выполняет данную команду.

Я уверен, что эти нейроны могли сыграть важнейшую роль в человеческой эволюции^{13}. Одним из признаков человеческого рода является то, что мы называем культурой. Культура в огромной степени зависит от копирования родителей и учителей, а копирование сложных навыков может требовать участия зеркальных нейронов. Я думаю, что около 50 000 лет назад, возможно, система зеркальных нейронов стала усложняться. Можно предположить: произошла бурная эволюция способности подражать сложным действиям, что, в свою очередь, привело к передаче культурной информации, которая стала отличать нас как человеческий род.