Существует точка зрения С. В. Юшкова и А. А. Зимина, в соответствии с которой церковь Святого Ильи находилась в Царьграде на Золотом Роге и являлась патрональной церковью русских, а упоминание летописца о церкви Святого Ильи в статье договора 944 года как о киевской церкви – ошибочно. Однако это не проясняет вопроса о том, почему упоминание о церкви Святого Ильи не встречается в более позднем договоре с греками 971 года. Как известно, в 971 году Святослав потерпел поражение от греков под Доростолом, после чего и был подписан мирный договор с новым василевсом Цимисхием. Святославу пришлось отказаться от претензий на Болгарию. Русские дружины направились домой. По пути они остановились для отдыха на острове Березань (Буян) в Днестровском лимане. Здесь, по мнению некоторых учёных, произошёл конфликт между язычниками и христианами в дружине князя. В результате язычники обвинили в поражении христиан и по приказу Святослава перебили их[25]
. Вероятно, что и сам летописец винил христианскую часть дружины в поражении. Возможно, именно поэтому в договоре 971 года нет упоминаний о едином христианском Боге, а упоминаются только Перун и Велес. С частью христианской дружины удалось спастись воеводе Свенельду, который, добравшись до Киева, вероятно, и оповестил о случившемся. Когда в 972 году после зимовки на острове Святослав с остатками своей дружины все же направился в Киев, на Днепровских порогах его уже подстерегали печенеги, вероятно, предупреждённые киевскими христианами о времени и точном пути, которым Святослав планировал вернуться в Киев. Здесь, на Днепровских порогах, нашли свою смерть русский князь-язычник Святослав и его верная дружина.В рассмотренных нами четырёх русско-византийских договорах всего один раз упомянута христианская церковь Святого Ильи, в договоре 944 года; трижды упомянут Перун – в договорах 944, 971 и 907 годов; и дважды – Велес, в договорах 907 и 971 годов. Причём явного осуждения языческой веры в Повести временных лет после статей договоров не обнаруживается, хотя в дальнейшем это осуждение показано даже, на наш взгляд, демонстративно. Примером такого явного осуждения со стороны летописца язычников и языческой религии[26]
может служить рассказ о первой религиозной реформе князя Владимира. Так, в летописи читаем:Как видим, здесь совершенно открыто проявляется нелюбовь летописца к язычникам и их обрядам –