Рождение шестого океана

Лузгин испугался. Он залепетал какие-то извинения, начал оправдываться, ругать слишком крепкий, коньяк, уверять, что Валентин не так его понял. Валентину стало неловко, даже стыдно. Зачем он смешивает личную неприязнь и служебные отношения, показывает власть, чуть ли не угрожает выгнать человека? Лузгин — хронический неудачник. Пусть утешает себя, «что виноград зелен». Конечно, он не ученый... Но человек старательный, исполнительный.

— Вы заезжайте за мной в десять тридцать. Я буду у монтажниц, — сказал Валентин и вышел за дверь. Он вышел с неприятным осадком, но тут же подумал о Зине, и на душе у него опять стало солнечно.

3

День был ясный, морозный, и комнатка Зины вся была залита солнцем; золотым огнем сияли рамы и медно-красные кудри Зины. Казалось, что и девушка светится — так ярко пылали ее щеки, так блестели глаза. Она шумно обрадовалась Валентину, кинулась расспрашивать, звонка хохотала при каждой шутке.

— Ты что такая... праздничная сегодня? Весна действует?

Зина почему-то смутилась.

— Не знаю, с самого утра так. Проснулась — солнце в глаза, на стене зайчики. Радостно, так душа и поет! Лежу и распеваю, девчонки надо мною смеются. А почему радостно, не знаю. А впрочем, может, и знаю. Мы с тобой друзья, и я расскажу честно. Много лет назад у меня была одна встреча... знаешь, бывают такие люди, которые запоминаются на всю жизнь. Вот и этот человек, я с ним говорила всерьез один раз, потом он уехал, не простившись. А разговор я запомнила, и все годы тот человек жил рядом со мной. Прочту что-нибудь и ему рассказываю. Не знаю, как поступить, спрашиваю себя, что он сделал бы на моем месте. Если похвалят меня — хвастаюсь: «Видишь, — говорю, — какая я, а ты не понял, — уехал не простившись». Конечно, сама себе говорю, потому что я даже не знала, где он живет. И вот представь, вчера я получила письмо. Оказывается, все время он тоже думал обо мне и так же со мной мысленно разговаривал. Как ты думаешь, хорошо это? Можно так дружить на расстоянии, или мы выдумали оба?

Валентин мрачно смотрел на свои брюки со складками, прямыми и острыми, как нос парохода;

— Так, — вымолвил он, — стало быть, так. Ну, я пошел, пожалуй.

— Куда же ты, посиди, — сказала Зина гостеприимно и вместе с тем равнодушно. — Ах да — у тебя работа с утра.

Уже выходя в коридор, Валентин обернулся и сказал непонятно зачем то, что не выговаривалось так долго:

— В общем я пришел сказать, что люблю тебя. Но сейчас это не имеет значения... никакого значения.

На лице Зины появилась болезненная гримаса. Ей неприятно было сделать несчастным человека в такой праздничный день ее жизни. Разочарование Валентина бросало тень на ее радость. Получается, как будто она виновата, как будто счастлива за чужой счет. И угораздило же его влюбиться!

— Да нет, это неправда, — произнесла Зина с убеждением, — это тебе показалось. Просто ты скучаешь здесь. Вечные морозы, тьма и тоска. И живешь ты в гостинице третий месяц, а у нас всегда весело и по-домашнему. Нет, я уверена, что тебе показалось. Про любовь ты все выдумал. У тебя с Клавой и Валей Поляковой такие же отношения. И знаешь, ты очень нравишься Вале. Ты не смотри, что она неумелая, робкая. На самом деле она замечательный человек. Очень добрая и душевная. Ты приглядись к ней внимательно.

— Хорошо, пригляжусь, — процедил Валентин и вышел за дверь.

4

Геннадий Васильевич заехал за им на машине. После утреннего разговора он чувствовал себя виноватым, суетился, заглядывал в глаза. А Валентин терпеть не мог угодничества. И он нарочно сел за руль, чтобы не разговаривать с Лузгиным. Он был очень зол на Зину и еще больше на самого себя:

«Нет, каков! Брюки утюжил, тезисы писал, чтобы предлог был поехать в гости в десять утра. Сергея жалел: «Сергей — сухарь и закоренелый холостяк, как он будет жить бобылём, бедняжка! » Все будет в точности, исполнители те же, только роли иные: Зина на диване, Сергей без пиджака ходит по комнате, а Валентин у стола чинно пьет чай. Ему сочувствуют — он одинокий, несчастный, не нашел себе подруги. Зина из жалости сватает ему Валю Полякову.

Затем, когда он уйдет, получив чайную ложечку чужого счастья, Зина скажет мужу: «Ты знаешь, он был влюблен в меня». И на лице у Сергея появится самодовольная усмешка».

И Валентин, скрипя зубами, нажимал на газ, словно хотел убежать, умчаться от боли.

Но подъехав к управлению строительства, Валентин взял себя в руки. Прочь любовные бредни! Он инженер, хозяин большого дела, и, кроме дела, его ничто не интересует.

Начальником строительства был знаменитый изобретатель профессор Чернов, впервые применивший лед для постройки набережных, плотин, для перевозки грузов и для подъема затонувших судов. Профессор был многосторонним ученым, занятым и деятельным, он дорожил временем, своим и чужим, и принял Валентина ровно в одиннадцать часов, минута в минуту.

— Говорят, скучаешь, жалуешься, что нет работы? — сказал он, протягивая руку.

— Работы, действительно, нет. Сижу у моря и жду тока, — ответил Валентин.

—  Когда можешь принять ток?

— Да хоть сейчас!