Рождение сверхновой

— Жалко, что ваших гастролей не будет, — вздыхает Ирина.

— Не обижайтесь, но мне просто приезжать некуда. Вот есть в Японии площадка «Tokyo Dome». При средней стоимости билета в сто долларов и вместимости до шестидесяти тысяч разовый концерт приносит не меньше пяти миллионов долларов. Исполнителям достаётся примерно полтора миллиона плюс интернет-продажи песен и процент с продажи дисков. Я там только как исполнитель за гастроли больше миллиона долларов получила. Агентство, в котором я работала, по моим сведениям не меньше десяти. Так можно гастролировать. А что у вас? Площадка Москонцерта на двести зрителей под открытым небом?

— Есть и не под открытым, — улыбается Ирина.

— Вместимостью в пятьдесят тысяч?

— Таких нет, — вздыхает ведущая.

— Скажите, — я немного напрягаюсь, чутьё говорит, что вопрос будет не в бровь, а в глаз, — Полмиллиона долларов за месяц для вас мелочь. А сколько вы заработали на своём последнем проекте?

— Короткометражный фильм «Запретная зона»?

— Да.

Выдыхаю. На это я могу ответить.

— Доходы будут идти в течение года. Точно не скажу, коммерческая тайна. Могу обозначить, что речь идёт о десятках миллионах долларов. Это за месяц работы. Теперь понимаете, почему мне не интересны ваши полмиллиона?

— Увы.

Эпилог

Авиалайнер Боинг-737, рейс «Москва — Сеул»

27 июня, сеульское время 16:15. Три с половиной часа полёта.

Если бы сила взгляда могла трансформироваться в мощь лазерного луча хотя бы с кпд в тысячные доли процента, я бы уже получила страшные ожоги. Пыталась прожечь меня взглядом, полыхающим восторгом и любопытством девочка лет семи с соседнего ряда. Красивая, кстати, девочка. Судя по обаятельной молодой женщине рядом, квартеронка. Наверное, мамочка из русских корейцев, вышедшая замуж за коренного.

Полчаса как я фокусничаю с макетом ножа. Делать-то нечего, чего зря времени пропадать? Девочка что-то сказала матери и снова берёт меня в прицел хорошеньких глазок. Минут через пятнадцать маню её к себе тем самым корейским жестом. ГаБи при этом улыбается, без слов знаю, что готова уступить ей место или посадить на колени. Но нет! Девочка пугливо прячется за мамой, ГаБи хихикает. Ещё минут через десять прекращаю спонтанную тренировку. Откинув голову на спинку кресла, прокручиваю самые важные московские события.

Меня всё-таки пригласили в Кремль. Втайне я надеялась на это и не верила, что такое возможно. Вот так меня в разные стороны тянуло. Но надеяться можно на что угодно, а результат могут дать только действия.

Что-то делать для того, чтобы меня заметили, не пришлось. Жёлтая пресса — явление несколько пахучее, но есть у них одно бесспорное достоинство. Очень быстрая реакция. Не успеешь чихнуть, как тебе здоровья пожелают и в тот же день распустят слухи о страшной смертельной болезни, поразившей суперзвезду. А на следующий день сочинят длинную конспирологическую версию, откуда растут ноги у этой болезни и приплетут мистику с элементами фэнтези. Кушать подано, дорогие читатели!

Меня подловили у отеля в день отбытия Вити с его свитой. Вечером.

— У меня для вас две новости. Плохая и хорошая, — это я отвечаю таблоидам на вопрос о цели визита. Рефлекторный ответ: «С какой целью интересуетесь?» контррефлекторно подавляю.

— Начну с плохой, потому что хорошая зависит от первой. Я хочу задать несколько неприятных вопросов вашему радио, телевидению и кое-каким другим инстанциям…

Вдруг из маминой, из спальни, непонятный и большой… стоп, это из другой песни! Вдруг из кустов выплывает огромный, белоснежный рояль. Вот это ближе! В реальности из проезжающего рядом джипа отчётливо раздаётся песня «Mademoiselle chante le blues».

— Слышите? — слышат, вижу энтузиазм на лицах, — Это моя песня. Я её сочинила (прости меня за плагиат, о, мир Юркина!), я её исполняю. Где мои авторские отчисления? Где мой процент исполнителя? Где деньги, которые должны получить моё агентство за продажи песен? Вы понимаете, что я всю вашу большую и сильную страну могу на уши поставить?

Какими бы гнусными шакалами пера и микрофона не были эти четверо, по прихоти судьбы составив равновесную в гендерном смысле группу, — две молодые девушки в возрасте и два парня, тоже в возрасте, — но какие-то крохи патриотизма имелись и у них.

— Госпожа Агдан, — чуть не хором заныли они, — вам надо было только приехать. Россия — цивилизованная страна, никто не будет отказываться. Никто просто не знает…

— У вас же есть норма в законодательстве. Как там? Незнание закона не освобождает от ответственности за его исполнение? — ехидничаю я. Но удар не проходит с первого раза.

— Госпожа Агдан, не слушать ваши прекрасные песни невозможно. Да, есть такая норма. Но как исполнить этот закон, если никто даже не знает номера вашего счёта! — вообще-то, резонно.

— И договора нет, — добавляет крашеная блондинка.

— А где находится Сеул, тоже никто не знает? — продолжаю ехидничать, — Кто мешает прилететь туда и заключить договор? Это же вам очень сильно хочется мои песни слушать.

На это внятно ответить никто не смог.

— Вы говорили о хорошей новости, госпожа Агдан!