Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию

В тысяча девятьсот сорок втором году, через несколько недель после японской атаки на Пёрл-Харбор, американский химик по имени Рассел Маркер сел на поезд и поехал в Мексику на поиски огромного корнеплода, который местные называли cabeza de negro[32], потому что верхушка его подземного стебля, торчащая из-под земли, издалека напоминает голову чернокожего. Американское посольство советовало своим гражданам держаться от Мексики подальше, «потому что никто не знал, вступим ли мы в войну, будет ли в ней участвовать Мексика, и на чьей стороне». Работодатель Маркера, колледж штата Пенсильвания (ныне Университет штата Пенсильвания), тоже убеждал его отложить экспедицию, но Маркер отказался. Он приехал в Мексику на поезде, везя с собой карту из книги по ботанике, которая показывала, что cabeza de negro можно найти в провинции Веракрус, в местности, где дорога между Орисабой и Кордовой пересекает речной каньон.

В Мехико Маркер, не говоривший по-испански, нанял местного ботаника с подругой, чтобы они поехали с ним на грузовике в Веракрус. Но через три дня ботаник и его девушка заявили, что боятся: слишком в этой области враждебно относятся к американцам и ехать дальше рискованно. Маркер отвез их обратно в Мехико и там сел в идущий на Веракрус дряхлый автобус, рядом с женщиной, которая везла живых цыплят. Прибыв в Орисабу, он пересел на другой автобус, который направлялся в Кордову. Заметив небольшую речку между двумя городами, он попросил водителя автобуса остановиться и выпустить его. Недалеко от остановки Маркер нашел бакалейную лавку, зашел внутрь и по-английски спросил владельца, не знает ли он, где найти cabeza de negro. Владелец велел ему прийти завтра – маньяна, сказал он. Это Маркер смог понять. Когда он вернулся на следующее утро, бакалейщик передал ему два растения, которые Маркер убрал в сумки, а сумки привязал на крыше автобуса, увозившего его назад в Мехико.

• • •

Маркер всегда был упрямцем и сам выбирал себе путь. Рано полысевший, крепко сбитый, он никогда не был спокоен. В двадцать три года, в шаге от получения докторской степени по химии, он бросил это дело, так как Мэрилендский университет потребовал от него прослушать курс, хотя у него уже была магистерская степень. Сама мысль о пустой трате времени была ему невыносима. Так и не став доктором, Маркер оставался в научном мире, переходя с места на место, от «Этил Корпорейшн» (где участвовал в разработке системы октановых чисел для бензина, используемой по сей день) до Института Рокфеллера. В институте он заинтересовался гормонами и заметил, что, хотя работа с гормонами дает интересные результаты, большинство гормонов добываются в мизерных количествах и по таким ценам, что работать с ними невозможно. Это сильно тормозило исследования. Прогестерон был так дорог, что исследователи вообще не могли себе позволить с ним экспериментировать. И даже если ученым удавалось раздобыть небольшое количество вещества и их исследования вели к фантастическим прорывам, пациенты, нуждавшиеся в свежеразработанных препаратах, никогда не смогли бы их купить. А у Маркера было предположение, что прогестерон и другие гормоны можно гораздо дешевле добывать из овощей. Он сказал об этом своему начальнику в Институте Рокфеллера, доктору П. А. Левену, но тот ответил, что это уже было испробовано и из этого ничего не получилось. Маркера такой резкий отказ не устроил. «Я сказал, что эта задача достаточно практична, чтобы над ней работать, и если я не смогу делать этого в институте, то найду другое место», – вспоминал он. Маркер уволился и перешел в колледж штата Пенсильвания на ставку намного меньшую: тысяча восемьсот долларов в год против прежних четырех тысяч четырехсот.