Рождение танковой нации

Вот как на деле представляли осуществление глубокой операции. Вся наша глубокая операция - это взламывание обороны противника на глубину после шаблонной артиллерийской подготовки (применяемой со времен Первой мировой войны) и с ужасающими потерями пехоты при поддержке танков. Фронт полагалось взламывать шириной 150- 200 километров, продавливая как кувалдами ударными армиями оборону противника. Если позволяет погода, то поднять и самолеты. Предполагалось, правда, иметь две группы сил - одну для прорыва укрепленной линии, другую для развития успеха на глубину. Танков еще не было, когда создавалась эта теория, и успех на глубину должны были развивать конница при поддержке броневиков. Вот почему военное руководство так цеплялось за легкие танки поддержки (в том числе и Д. Павлов) и невзлюбило средний танк Кошкина.

При соприкосновении с противником наступательный бой рекомендовалось начинать следующим образом: сначала артиллерийская подготовка при поддержке авиации. Затем, под прикрытием огня артиллерии на исходные рубежи выдвигается пехота с таким расчетом, чтобы к началу атаки пехоты танки могли выйти к переднему краю обороны противника. В этих целях исходные позиции для танковых групп непосредственной поддержки пехоты выдвигались не далее трех - пяти километров от переднего края. И тут выход танков на передний край являлся сигналом для броска пехоты в атаку, которую рекомендовалось проводить безостановочно, не щадя крови, вплоть до овладения артиллерийскими позициями противника.

Наши военачальники довели эти установки до шаблона и догмы. В 41 - 42-м годах мы врубались после артподготовки фронтально так, что немцы тосковали от этих кровавых штампов и знали наизусть каждый наш последующий шаг. Немцы не уставали поражаться нашей бесчувственности к потерям. Казалось, мы намеренно перемалываем свой народ в кровавой мельнице войны, а "союзники" цинично ждут, когда мы выскребем последние резервы из обессиленных просторов России.

А должно быть наоборот. Как на море всё авианосное соединение с крейсерами, эсминцами, подлодками, тральщиками действует в интересах ударного авианосца, так и на суше все силы действуют в интересах ударного танкового соединения. Почему можно сравнивать танки с авианосцами? Потому, что еще до войны владыкой океана стал авианосец, а точнее, самолет. С самого начала Второй мировой войны авианосцы с палуб которых взлетали пикировщики, торпедоносцы и бомбардировщики, смели с поверхности океанов линкоры, до того господствовавшие на морях. А кто владеет океаном, тот владеет миром. Даже на суше, где безраздельно господствует танк, появился у него самый опасный враг со времени танковой атаки на Сомме, и враг этот - все тот же самолет. На смену пикировщику пришел еще более опасный враг - вертолет. С хорошей позиции да врасплох вертолет может сжечь дюжину танков. Но против вертолетов нашлось оружие, не говоря о том, что танк может и в роще укрыться, а вертолет висит в небе без укрытий.

Но эти рассуждения - к слову. А тогда, накануне новой мировой войны, командование РККА не смогло учесть новый боевой опыт, не смогло овладеть новой военной, и прежде всего танковой, наукой.

В 1939 году немецкие танки всего за 18 дней покорили Польшу. А у нас в конце 1939 года танковые корпуса расформировали. Это самое убедительное доказательство того, что в РККА и Политбюро не понимали нового оперативного искусства, которое на их глазах продемонстрировал вермахт в Польше. Финская война подтвердила самые худшие предположения о неготовности к войне офицеров всех степеней.

Для того чтобы генералы всех родов войск единодушно работали на поле боя "в интересах танков", нужна была или революция в умах, создающая высокую стратегическую культуру, или грандиозные кровавые поражения, которые мощным военным катарсисом очищают мозги и душу от догматического хлама.

Революционная армия, лишенная предрассудков, но не обремененная знаниями и традициями, пока еще не впитала в себя идею танковых прорывов. Жуков один к началу войны постиг своим широким кавалеристским умом роль подвижных технических сил. Он это показал в 1941-м под Бродами, когда контратаковал мехкорпусами и отнял у немцев драгоценные дни от "блицкрига".

Нацисты же, можно сказать, творчески освоили идеи из книги Эйнмансбергера "Танковая война", вышедшей в 1934 году. Это он ввел понятие "глубокая операция" и "танковые клинья". Он предлагал во имя внезапности забыть об артиллерийской подготовке. Нацисты пошли дальше. Они впервые в истории войн отбросили постулат, который полководцы всех времен возвели в священную догму и требовали никогда не подставлять противнику флангов. Роммель и Гудериан, напротив, требовали забыть о флангах и, пока противник ошеломлен, мчаться по сходящимся линиям навстречу друг другу, не дожидаясь пехоты, пока танковые клещи не замкнут "котел" или не рассекут армии врага.