Рождение ведьмы. Свет или тьма (СИ)

— Всё будет хорошо. Её не смогут забрать у тебя силой, только если отдашь добровольно. — Улыбнулся. Одел мне украшение на шею и спрятал под край футболки. — И запомни, о нём могут знать, только те, кому ты точно доверяешь. Это очень важно и может стоить тебе жизни. А теперь мне пора, тебе требуется помощь. Мы ещё увидимся. Довольно скоро.

Я ничего не ответила, просто кивнула. Сил не осталось.

Он выпрямился и быстрыми шагами скрылся из виду среди своих монстров. Тут к гадалке ходить не нужно, чтобы понять, что именно он командует этой армией зверюшек.

Монстры развернулись, и потянусь за вожаком прочь с поля боя. Среди них были не согласные с уходом без ужина, главным блюдом которого должны были стать мы. Скалились, рычали и нервно били хвостами по бокам, но всё равно шли. Думаю, им не дали права выбора, они просто куклы, а тот парень директор кукольного театра. Он сыграл сегодня свою роль, а как это скажется на всём остальном, будет видно позже. Позже я узнаю, какую роль играю я в этом спектакле. Всё потом. А сейчас я устала. Хочется спать. Веки такие тяжёлые, что земля подо мной уже кажется самой мягкой периной.

Но отдохнуть мне не дали. Только сознание начало погружаться в блаженную темноту, его резко взбодрил громкий крик. Кто там горланит, определить не смогла. Вроде голос знаком, но определить его принадлежность не удавалось.

Мозг встрепенулся от неожиданности, про тело того же сказать не могла. Глаза с трудом приоткрылись и выцепили перед собой только движущиеся размытые пятна. Я вся напряглась. Неужели тот парень передумал и пришёл меня добить?

Но произнесённые слова заставили расслабиться, а после зайтись сердце в радостном ритме.

— Маря! Маря! — Голос был всё ближе, а потом перед взором появилось лицо брата. Правда он не смотрел мне в глаза, всё его внимание было сосредоточенно на моей груди, и то, что он видел, отражалось на его лице смесью ужаса и паники. — Боже! Что с тобой произошло?! Почему ты в таком состоянии?!

Выглядел братец не многим лучше меня. Лохматый, грязный, левую щеку пересекал рваный порез, с которого медленно сочилась кровь.

Пока я разглядывала Сашку, а он причитал, как бабка старая, почувствовала мягкое прикосновение к ране на груди, что сразу отозвалась дикой болью и я зашипела сквозь стиснутые зубы. Но боль быстро сменилась мягким теплом, которое её немного притупило.

— Саша, прекрати сейчас же истерику! — О! А вот и Лёша подоспел. — Причитаешь тут, как гунха*-наседка! Хватай её быстрее и тащи в тамор*. Первую помощь я ей оказал, но раны промыть надо.

Позади Лёши я заметила Феликса, который нервно перетаптывался и дёргал хвостом из стороны в сторону.

«Всё будет хорошо, не переживай. Еще успеем схлестнуться в поединке за звание «главной занозы в мягком месте». Главное не уходи.» — Постаралась мысленно успокоить своего друга.

«Ни за что не уйду. Я ведь твой фам…друг.»

— Да-да, — затряс головой брат, как китайский болванчик — я сейчас. Маря, потерпи, пожалуйста, я постараюсь очень аккуратно всё делать. — Тараторил брат, медленно поднимая меня на руки.

Перемещение тела в пространстве не прошло для меня бесследно. В глазах опять потемнело, тело глухо отозвалось болью во всех местах, а сознание, наконец, решило взять передышку. Под мерное укачивание на руках родного человека я уплыла в темноту, на этот раз уверенная, что я в безопасности.

Тамор* — казарма. Здание с жилыми, служебными и учебными помещениями, предназначенное для постоянного размещения личного состава воинских частей.

Гунха* — сельскохозяйственная птица. По назначению применения человеком сравнивается с курицей.

Глава 14

Возвращаться в реальный мир было что-то из разряда «Миссия невыполнима». Несколько раз сознание возвращалось, но состояние при этом было, словно нахожусь в коме. Слышала чьи-то голоса, звон стекла, шуршание бумаг, топот ног рядом с местом, где я лежала, по-крайней мере положение тела в пространстве мозг определял безошибочно.

Чувствовала при вдыхании местного воздуха запахи спирта, трав, мокрой земли. Но, не смотря на то, что органы чувств работали на пределе, подать знак, что я пришла в себя, никак не получалось. Даже пошевелить пальцем или поднять веки оказалось задачей — невозможной для выполнения. Всё тело словно состояло из металла, жёсткого и неподъёмного.

Сколько я так провалялась, не имею ни малейшего понятия. Я то, приходила в себя, то снова проваливалась в небытие. Снились какие-то размытые образы, которые я не могла никак уложить в одну обобщенную картину.

Перед глазами появлялись друзья и родные, вместе и по одному. Они вели меня куда-то сквозь темноту, окружившую меня плотным туманом. Но сколько бы я не двигалась вперёд, не могла найти то, что они хотели мне показать, сопровождающие таяли перед глазами раньше времени. А когда их образы пропадали, я впадала в панику. Одной оставаться в неизвестном месте, состоящем из густой и плотной тьмы, было просто панически страшно. Она сгущалась вокруг, включая моё воображение на максимальную мощность.