Рождение волшебницы

Через три дня окончательно выяснилось, что сторожевые псы не оставляют проездную башню Вышгорода денно и нощно. Собаки стерегли всякую мелкую тварь: среди котов, собак и птиц было немало оборотней – то лазутчики иностранных государей, то прислужники местных, доморощенных волшебников, которые все попрятались при управлении великого слованского государя Рукосила-Могута, но вовсе, понятное дело, не исчезли.

Почтеннейший метался и ждал, и удача не вовсе еще отвернула от него свой изменчивый лик. По городу пошли разговоры, что великий государь Рукосил-Могут, три месяца подряд не покидавший своего горного логова, устраивает прием для послов нескольких сопредельных государств. Местом встречи и пира называли загородную усадьбу Попеляны.

Набравшись решимости не упустить случай, Почтеннейший загодя перенес свои сокровища в сад Попелян и укрыл их в дупле векового дуба подле дворца. За неимением лучшего замысла ничего не оставалось, по видимости, как броситься государю наперерез с дерева и, сложив к его стопам волшебные вещи, просить взамен милосердия и покровительства. При этом придется, понятное дело, разжать челюсти и выпустить сокровища прежде, чем прощение будет получено, а благосклонность Всемогущего определится. Здесь для подозрительного кота таился источник неразрешимых сомнений. Однако, оставаясь на почве действительности, невозможно было придумать никакого способа взывать о снисхождении с палкой в зубах.

Попеляны между тем день ото дня становились многолюдней, по дорогам пылили подводы с припасами, поварня источала одуряющие запахи пареного и вареного. Почтеннейший объедался, хотя приходилось делить достатки с целыми полчищами тотчас набежавших безродных пришельцев.

Наконец стали прибывать и послы: по обсаженной липами дороге от ворот сада к подъезду низкого дворца, похожего на украшенное множеством затей печенье, потянулись скороходы, загромыхали кареты, скакала блистательная великокняжеская конница, где-то пели трубы, гремели барабаны и катилось громогласное «ура-а!».

Обаяние могущества и славы, волнительные надежды вызывали на глазах Почтеннейшего слезы. Взобравшись на вершину огромного дуба, с особой остротой ощущал он свое шаткое, опасное положение перед лицом великой волшебной силы. Тем более его распирало желание поскорей изъявить властелину свои верноподданнические чувства – любовь и страх.

Два с половиной часа с перерывами продолжалось шествие чудно наряженных посольств, шествие шелковых халатов, тюрбанов, перьев, неправдоподобного покроя кафтанов самых кричащих, поражающих глаз расцветок.

Своим чередом распорядитель празднества выкликнул и принцессу Нуту. Маленькая, прибывшая без всякого блеска принцесса прошла по ступенькам широкой лестницы между рядами неопределенно притихших дворян. Не было в ней ни нарочитой, выставленной напоказ скромности, ни гордого достоинства известной всей стране страдалицы. Подобрав темно-синее, до черных ночных переливов, платье, она поднималась к распахнутым золотым дверям просто и непритязательно – разве чуть-чуть торопилась. Казалось, появление бесследно исчезнувшей в свое время и мятежно объявившейся принцессы с ее ломаной недоброй судьбой никого не волновало – и уж меньше всего волновало саму Нуту. По правде говоря, Почтеннейший, хотя и слышал глашатая, сообразил, что эта маленькая женщина в темном и есть принцесса, тогда только, когда заметил в ее гладко уложенных волосах крошечный, словно бы детский венец.

Великая государыня Золотинка прибыла со своим особым двором: непомерно растянувшаяся вереница карет, величие конных дворян, торжественная суета придворных – волнующая преданные сердца пышность затмила все, что видели в Попелянах в это утро. Карета остановилась, седовласые вельможи раскрыли дверцу, спустили подножку, и настала напряженная, исполненная благоговейной сосредоточенности и ожидания тишина… Ропот восхищения сопровождал выход первой красавицы государства. Одетая в серебристое и серое с темно-синими крапинами, она блистала, как холодная утренняя звезда на озаренном небе. В солнечных ее волосах сиял венец заметно больше того, что достался Нуте.

После большого перерыва далеко за полдень в истомленные ожиданием Попеляны прибыл хозяин. Холодным ветром повеяло по вершинам деревьев, и словно бы вздох – облегчения, ужаса? – прошелестел по всему саду, где праздными кучками слонялись назначенные к встрече дворяне. Подтянулись ряды стражи, кто-то куда-то бежал, слышались приглушенные крики и распоряжения. Сразу после быстрой опасливой суматохи наступило зловещее затишье.

За отрядом витязей в медных доспехах бежали скороходы, и загрохотала тяжелая и длинная, с провисшим брюхом, колымага. На запятках ее мерзким грязнозеленым клубком копошились узловатые чудовища с низкими лбами и похожими на корявые сучья конечностями.