Рождение Земной Федерации

Так как бункер во время события был деактивирован, он не пострадал от ЭМИ воздействия ядерных взрывов. И сейчас вся аппаратура визуального наблюдения была направлена на участок неба, где предположительно должны появиться обломки. На развёрнутом в бункере экране появились дымные следы сотен обломков. Визуально казалось, что они приближались медленно, но как только обломки оказались над нами, то с гулом и воем пронеслись на огромной скорости, удаляясь в сторону побережья. Небо заволокло плотным дымом, даже свет Солнца померк, и наступили сумерки.

А потом мы увидели огромный обломок неправильной формы. Он медленно вращался, приближаясь к Земле. Его огненный след был настолько ярким, что пробивался через дымовую завесу, озаряя всё вокруг алыми всполохами. От него постоянно что-то отваливалось, взрывалось и продолжало падать самостоятельно. Картина выглядела сюрреалистичной и завораживающей, будто огненные небеса обрушиваются на нас.

Все наблюдали молча, не отрываясь от транслируемой картинки. А затем пришла звуковая волна!

Я не знаю, как это описать. Все схватились за уши. Вибрировали стены и пол бункера. Грохот стоял такой силы! Казалось, что сам воздух вибрирует от такого звука. Но затем всё резко стихло. Я даже подумал, что повредил барабанные перепонки. Но щелчки пальцев возле уха убедили меня в обратном.

Придя в себя, я обнаружил, что все лежат на полу. У некоторых из ушей шла кровь, и медики из курсантского взвода уже оказывали им помощь. Ко мне протиснулся Фролов.

— Михаил Валериевич, что это было? Тот большой обломок упал?

— Пока не знаю, курсант. Но мы сейчас это выясним.

Я развернулся к системе контроля и принялся искать причину происшедшего.

К несчастью, много времени это не отняло. Стоило мне посмотреть снимки с орбиты, как мои кулаки сжались, а по щеке потекла слеза. А затем меня наполнили такая ярость и гнев, что имплант начал сигнализировать о спазмах сосудов головного мозга. Я смотрел на изображение огромного кратера на месте, где прежде был Владивосток. Всё вокруг воронки светилось от пожарищ.

— Полина, — проговорил я одними губами.

И последнее, что я увидел, — это надпись: «Критическая частота волн мозговой активности. Принудительное отключение».

Фролов успел подхватить этого странного человека, прежде чем тот упал. Держа на руках безвольное тело, курсант прокричал:

— Егоров, Мухин, ко мне. Нужна помощь, — а сам аккуратно уложил Волкова на пол.

Медики из второго и третьего взводов с трудом протиснулись через столпившихся и, подключив к лежащему человеку полевой анализатор, проверили пульс и реакцию зрачков. Через минуту анализатор пискнул, оповещая о завершении диагностики. Медик глянул на экран анализатора.

— Командир, он в коме. Я, конечно, вколю ему поддерживающий коктейль, но без спецклиники не обойтись.

Фролов выругался:

— И где мне теперь искать эту клинику?

Медик поднял голову и развёл руки в стороны, как бы говоря: «А я что могу сделать». Кто-то из сотрудников фабрики крикнул из толпы:

— Курсант, что там случилось? В город уже можно идти?

Фролов, не оборачиваясь, ответил:

— А нет больше города, и куда идти, я не знаю.

— Как нет, — ответил тот же голос, — мне же дочку нужно из детского сада забрать, — а далее наступила тишина.

Глава 11

Я очнулся внезапно. Будто рубильник включили. Как оказалось, это было недалеко от правды. Очутился я в своей привычной виртуальной комнате. И тут же передо мной развернулся экран с надписью: «Активация произведена. Состояние физического носителя — норма. Время в неактивном состоянии — 5 часов 43 минуты. Во время пребывания в неактивном состоянии были произведены следующие операции:

— Перезапуск сердечной мышцы.

— Замещение повреждённых участков мозга на искусственную нейронную структуру.

— Корректировка программы управления концентрацией гормонов для снижения риска повторной деактивации».

Интересно, о таких функциях импланта я не знал. Развернул мониторинг моего тела и приблизил участок головного мозга. Действительно, кое-где светились пятнышки искусственных нейронов. Похоже, у меня был микроинсульт и система восстановления импланта заместила повреждённые участки своими нейронами. И ещё я чувствовал себя на удивление спокойно, хотя боль от потери любимого человека никуда не делась. Видимо, и здесь имплант поработал с гормональным фоном. Так, ладно, с этим будем разбираться позже. Посмотрим, что там творится вовне.