Рождение Зимы

— Надо это разрушить, — сказал Килан, проследив за взглядом Оризиана. — Нехорошо оставлять такое дурное место. Тем более что там пропадает прекрасная почва для земледелия.

Рот проворчал:

— Люди нуждаются в напоминаниях. Темный Путь все еще там, на севере. Без этих развалин, этого памятника, прошлое слишком скоро забудется. А для беспамятства и так уже многое делается.

Килан пожал плечами:

— Нельзя винить людей за нелюбовь к такому месту. Со дня последней битвы прошло уже почти тридцать лет.

— Винить людей придется, если они поверят, что мир — это навсегда. Те, за Долиной Камней, каждый день просыпаются с мыслью о том, что Боги вернутся, если только они сумеют обратить нас всех в их драгоценную веру. Или ты воображаешь, что раз они последние тридцать лет не пытались вернуть себе эти земли, то уже и не хотят этого добиться?

Здесь, почти на краю Вод Гласа, дорога была в самом плохом состоянии, иногда колеи были такими глубокими, что кони с большим трудом пробирались по ним. Вдруг, когда они преодолевали очередное такое препятствие, Килан вскрикнул от удивления и довольно рискованно свесился с седла, а выпрямившись, предъявил находку: часть человеческой челюсти.

— Одно из сокровищ Вод Гласа, — улыбнулся он Оризиану. — Знаешь, кое-кто из пахарей считает, что найти что-нибудь подобное — это к счастью.

Оризиан поморщился.

— Я слышал, — признался он. — Хотя не думаю, что нам прямо сейчас нужна удача.

Испачканная землей кость от древности была вся изрыта ямками. Килан с притворным любопытством рассматривал ее.

— Как думаете, герой или злодей? — поинтересовался он.

Здесь, под туманными и угрюмыми Водами Гласа, скрывались тысячи могил тех, кто погиб на полях Кан Эвора в последнем сражении войны, оттеснившей врага в самый глухой северный угол Каменной Долины. Тогда последователей Темного Пути вела Кровь Гир, чьим оплотом в те дни был Кан Эвор. После битвы костры горели здесь повсюду и днем, и ночью, и все равно не все трупы удалось сжечь.

После изгнания Гиров брошенный хозяевами Кан Эвор медленно приходил в упадок, но окончательно был разрушен, когда управление Водами Гласа перешло в награду к Крови Ланнис. По одному из первых распоряжений Сириана, первого тана, город был сожжен и затоплен. Медленное заболачивание и загнивание Кан Эвора должно было служить постоянным напоминанием о решимости нынешнего правления утвердить свою власть в новых владениях.

— Злодей, думаю, — решил Килан в ответ на собственный вопрос. — Снова и снова Темный Путь.

— Он довольно небрежно откинул кость прочь. — Не годится тебе путешествовать в компании племянника Тана Ланнис.

День уже угасал, начался мелкий, но плотный дождик, когда они добрались, наконец, до южной границы Вод Гласа и в поле их зрения появилась кучка низких домиков.

— Ночь проведем на Дамбе Сириана? — спросил Килан.

— А почему нет? — согласился Оризиан. — Завтра в Гласбридже мы особо задерживаться не будем. Хорошо бы за выпивкой и игрой в кости не остаться совсем без сна.

Килан приложил руку к груди.

— Оризиан, ты же знаешь, я не из тех, кто сдается перед соблазнами.

Ехавший чуть впереди Рот насмешливо фыркнул, но ничего не сказал.

Дамба Сириана, по мнению Оризиана, была глухой деревней: тридцать — сорок небольших домиков, между которыми кое-где были высажены деревья, впрочем, плохо прижившиеся на очень влажной почве. Среди домов более или менее выделялся размерами постоялый двор, и свет в его окнах обещал хоть какое-то тепло и еду. Примыкающие к дому сооружения — конюшня, кузница, колесная мастерская — цеплялись за его стены, как дети, ищущие защиты возле нянькиной юбки. Над всей деревней господствовала огромная, суровая линия самой Дамбы Сириана. Сплошная перемычка выше человеческого роста из деревьев, камней и земли протянулась от края до края деревни. Именно с ее помощью Сириан пожелал затопить Кан Эвор. По воле нескольких, сменявших друг друга, танов Ланнис местные жители из поколения в поколение трудились над тем, чтобы возвести этот бастион, который заставит реку против своей воли удерживать Кан Эвор в водяном плену.

Поставив лошадей на ночь в конюшню, Оризиан, Рот и Килан вошли в гостиницу. Не успели они выбрать себе стол, как появился хозяин. Он поклонился Оризиану.

— Добро пожаловать, добро пожаловать. Такая честь видеть вас гостем, мой господин.

Постоялый двор посещали не только путешествующие, но и деревенские жители. Когда вошли и сели за стол Оризиан и его щитники, в комнате на некоторое время установилась тишина, но длилась она недолго: в этом месте родственники тана были не такой уж редкостью.