Рождение Зверя

Уже с крыльца он увидел последствия разбушевавшейся стихии — штакетник и так бывший не в самой лучшей форме, совсем развалился, цветы в палисаднике все полегли словно солдаты с неведомой войны.

Не в лучшем состоянии была и улица… Прежде сиявшая чистотой, сейчас она была завалена обломанными ветками, обрывками бумаги, сеном. Аккуратные заборчики превратились в беспорядочные деревянные завалы; то там то тут валялись поваленные деревья, густой кроной перекрывавшие часть дороги.

Сергей осторожно пробирался по тропинке вдоль домов, перешагивая через кучи мусора. Странным было то, что на пути ему так никто и не встретился. Село словно вымерло… Не стучат молотки, не звенит пила… Даже собак, и тех не слышно!

— Что за хреновина?! — удивился Сергей. — Ни души, ни звука!

Ему стало немного не по себе. Непонятно и тревожно! «Похоже, все дома сидят…, - рассуждал он. — Ждут что-ли новую волну… Выходи, только я один, как недоумок, прусь по улице! Надо заканчивать с таким прогулками, а то сдует!». Тут будто в подтверждение, стал подниматься ветер, закруживший по улице листья и бумажки.

Сергей твердо решил, что только одним глазком глянет на дом отца Анатолия, и назад, к бабуле, к аппетитной гречневой каше. Однако, вдруг, откуда то сзади раздался еле слышный шум двигателя. Из-за поворота осторожно показалась огромная туша черного внедорожника, следом за ним стали медленно один за другим выезжать еще машины.

Колонна уверенна пробиралась по захламленной улице, объезжая упавшие деревья прямо по разбитым цветникам. Мощные машины, казалось, совершенно не замечали, что своими протекторами втаптывали в грязь алые и белые розы, чудом уцелевшие при урагане. Прозрачные дождевые капли падали с их лепестков на землю — розы плакали от обиды за свое бессилие…

Ара, в это время с хрустом потягиваясь, убирал телефон в карман куртки.

— Все, амба! — заорал он. — Готовьтесь, почти приехали… Мы берем дом, Сержант со своими берет церковь и сарай!

Группа кавказцев высадилась прямо у самих ворот дома, чуть не въехав во двор. Быстро разобрав из багажников оружие, они рассредоточились вокруг дома. Ара в распахнутом пиджаке, из под которого виднелась белоснежная сорочка, с с развевающимися на ветру волосами стремительно вбежал на крыльцо и ударил ногой по двери. Крепкая дубовая дверь на это нахальство ни как не прореагировала: благодаря массивным доскам она могла без всякого ущерба выдержать удар стальным тараном, а не то что ботинка. Ара, подергав без всякого эффекта дверную ручку, закричал:

— Эй, хозяин! Че не встречаешь своих гостей? Оскорбить хочешь? Если ты мужчина, выходи! Мы посидим, поговорим…

Стоявшие за его спиной бородатые лица презрительно заржали. Им нравились такие задания, когда можно было не опасаться получить в ответ на твои оскорбления и удары автоматную очередь…

— Ара, хозяин обосрался от страха! Прячется поди в погребе! — крикнул кто-то из них.

Смех стал еще громче. Люди, похоже, были уверены в том, что в доме все полумертвы от страха и не представляют ни какой угрозы! Они оказались правы лишь в одном — священник, действительно, был в это время в погребе, но испуганным его вряд ли можно было назвать.

Как только отец Анатолий услышал звук подъезжавших машин, он сразу же подошел к окну; ни автомобили, ни вылезавшие из них люди ему были совершенно не знакомы. Но оружие в их руках и наглое поведение, сразу же все расставило по своим местам — Коршун решил с ним окончательно разобраться.

— Еще бы пару дней! — отчаянно зашептал он. — Только пару дней и я был бы готов…

Отец Анатолий затравленно заметался: от двери к окнам, от кухни в зал. Вдруг его взгляд случайно упал на висящую на ковре старую двустволку… Он бросился к ней и сильным рывком сорвал.

— Патроны… Где же я их видел? — вслух перебирал он. — Стол! Ящик!

Через мгновенье в его руки легли прохладные патроны, похожие на пузатые бочонки с порохом и картечью. Священник, торопливо рассовав их по карманам, осторожно подошел к окну.

К этому времени у Ары окончательно кончилось терпение, и если бы не приказ он бы уже давно подорвал дверь.

— Гоги! — неожиданно радостно заорал он.

От машины подошел угрюмого вида горец в камуфляже…

— Ты помнишь как Аслан любил играть в «Жареного кабана»? — продолжил Ара.

Лицо Гоги разгладилось, и обнажив крупные как у лошади зубы, он громко заржал… Ему сразу же вспомнились пивные бутылки с коктейлем Молотова, которыми они забрасывали патрули федеральных войск в Чечне. Бутылки дождем сыпались на машины, осыпая людей и технику огненно-стеклянным дождем. Гоги особенно любил, когда брошенная им бутылка рикошетом от люка улетала в самое нутро машины. После этого обычно оставалось только, добив оставшихся, собирать трофеи…

Он нашел в сарае какое-то трепьё и, тщательно полив его бензином, осторожно подошел к окну. Осталось лишь поджечь этот хлам и бросить в разбитое окно. Гога, поджигая ткань, улыбался…

— Стоять! — вдруг донесся до него резкий голос.