Рожденная блистать, или Мужчины в моей жизни не задерживаются

– Не понимаю смысла в таких проволочках.

– Конечная цель этой операции прикрытия – попытка раствориться в массе заложников, сделав вид, что, пойдя на уговоры властей, мы их небольшими партиями начинаем отпускать. Все люди будут находиться в состоянии безумного страха.

– Тема непростая. Дерзайте, – вновь дала я добро.

– По-прежнему актуальны темы с ценными перевозками грузов. Какое счастье, что мы живём в России, а не в Америке, где весь спецтранспорт, перевозящий ценности, давно снабжён системой самоликвидации груза, – продолжал креативность Стас.

– Как это?

– Ценности просто сгорят. Они находятся в специальной небольшой плавильной камере, куда нагнетается за считанные секунды огромная температура. Спекаются даже алмазы, не говоря про деньги. Что предлагаю я? Берём перевозчика в длинном тоннеле на Третьем транспортном кольце. На пути у перевозчика резко разворачивается и преграждает дорогу всему тоннелю реанимационная машина с включёнными проблесковыми маячками, и останавливает весь автопоток. С другой стороны бьём в машину-перевозчика самосвалом. От такого удара на какое-то время охрана и водитель потеряют сознание. Двери взрываем пластитом. Проникаем внутрь машины, выстрелами зачищаем охрану. Нас в этой перевозке интересуют даже не деньги, а заёмные облигации крупного западного банка. Их там почти на полмиллиарда долларов. Эти облигации мы сможем в половину их реальной стоимости отдать одному нефтяному магнату-арабу, который имеет представительство в Москве и охотно скупает долгосрочные финансовые обязательства банков. Араб через посредника сам предложил нам это дело. Его человек занимает в финансовой службе безопасности банка-перевозчика не последнюю должность, и наколка на автомобиль верна на сто процентов. Наше дело – быстрое и качественное исполнение заказа.

– Ещё раз хорошо проработайте план действия, и можно начинать.

– Есть ещё одна интересная тема, – вступил в разговор Крюк, который тоже считался нашим мозговым центром и не хотел отставать от Стаса.

– Рассказывай.

– Под Москвой, в известном гетто для богатых, то бишь на Рублёвке, проживает один из многих, считающий себя жителем Олимпа, реальный лох, коллекционирующий современные полотна малоизвестных, но, как он считает, очень талантливых молодых художников. Эти картины он скупает по советам своей супруги, дамы во всех отношениях приятной и, несомненно, неглупой. Она убедила его, что эти никому не нужные картинки не имеют реального покупателя только в России, а если их вывезти за рубеж и выставить в европейских картинных галереях, они могут уйти за очень хорошие деньги. Я думаю, тётка имеет хороший откат от этих самых молодых художников, разводя своего недалёкого муженька, который не понимает, в силу своей мажорной ограниченности, на кой нужны в Европе эти мазюльки. Но есть один серьёзный момент: через своего папика-чиновника он имеет выход на российский Комитет культуры, который делает экспертизу ценных полотен и даёт разрешение на их вывоз. У человека, который обратился к нам, в личной коллекции находится известное полотно великого испанского художника. Вывезти полотно в Европу легальным путём практически невозможно. Его в конце восьмидесятых годов, пользуясь всеобщим бардаком, с большим трудом похитили из питерского музея. Человек готов заплатить за вывоз картины тридцать процентов её нынешней рыночной стоимости.

– Хочу услышать эту стоимость в цифрах.

– По самому минимуму два миллиона евро.

– Неплохо.