Рожденная дампиром

Я тоже сморщилась, но потом вспомнила, как ходила по магазинам с братьями. Сердце отозвалось болью, но внешне я этого не показала. Нельзя показывать свое внутреннее отношение к ситуациям, даже друзьям.

Ребята завели разговор на отстраненную тему, в которой я с удовольствием приняла участие. Разговор начался медленно, но уверенно перешел в алкогольную тематику, а потом вывел на несогласие в ряде вопросов, что и повлекло за собой спор.

— Алекс, ты не права! — почти выкрикнул Мишка.

— Цыц! Не учи алкоголика пить! Я барменам больше года работаю в бильярдном клубе, и все прекрасно знаю, что и как там наливают!

— Саша, надо поговорить! — раздался голос Алана.

Я медленно подняла глаза на наставника, который стоял в расслабленной позе, опираясь на дверной косяк. Все бы ничего, но, во-первых, расслабленность была наигранной, а во-вторых, разговаривать с ним я не хотела!

— Нет!

— Это срочно! — глаза вампира сверкнули испугом, но буквально через долю секунды взгляд стал таким же отстраненным.

— Не видишь, джин кушает?! — запихав в рот очередной бутерброд, прошептала я.

Алан ничего не сказав, развернулся и ушел. А я вернулась к спору с ребятами.

Разошлись мы только часа через полтора, выходя из кухни, я наткнулась на убийственный взгляд «гения» и пакостно улыбнувшись, направилась в комнату. Из головы все это время не выходил тот страх в глазах вампира. Я не могла понять, что меня больше гложет то, что я опять его оттолкнула или, то, что он чего-то боится.

Вот черт, похоже, лечиться мне все-таки надо! Думаю болезнь «Я волнуюсь и хочу защитить вампиров» на начальной стадии лечится. По крайней мере, будем надеяться!

Комната встретила меня темной тишиной. Окно я зашторила еще, когда уходила, но даже без лунного света в темноте мне видно. Думаю вот эту черту можно отнести к плохой, с моим рационом чувства обострились, а раньше я очень любила сидеть в темноте. Мне всегда казалось, что так спокойнее, безопаснее. Знаю, что большинство людей наоборот чувствуют в темноте неудобство, а для меня она всегда служила, чем-то мягким и закрывающим от постороннего.

С этим мыслями я устроилась в кресле и, взяв в руки гитару, заиграла мелодию. Привычные аккорды выстраивались в завораживающую мелодию, и из глубины душа полилась песня.

У каждого своя дорога,

И каждый выбирает путь.

Не буду милости просить у Бога,

Мне нужно просто отдохнуть.

Уставшим узником бываю я

Не ведая причины в этом.

Во всем случившимся твоя вина.

О Господи, за что мне это?

Этот мир лишь только для тебя

И спорь ты хоть до хрипоты

Мне в этом мире места нет

Я вижу то, о чем не знаешь ты…

Хочу сейчас я лишь свободы,

Чтобы как нектар ее испить.

Не стану я просить у Бога,

Того что никогда не может быть.

Не обвиняй кого-то

Кто выбрал этот путь

Он, как и я…

Ему нужна свобода,

И в этот наша суть.

Закончив песню, я отложила гитару и вытерла ручейки слезы, которые незаметно для меня начали литься из глаз. Поднявшись с кресла, я заметила Алана. Вампир, молча смотрел на меня, а я пыталась понять, как давно он тут находится. Чуть отвернувшись я стерла остатки слез с глаз, но когда повернулась обратно готовая высказать ему все то, что стоит комом в груди уже не первую неделю, я не нашла его. Он молча исчез, как и появился. Сердце болезненно защемило, а из глаз полились новые слезы, которые совершенно не хотели останавливаться.

Туман, слякоть, холодный ветер пробирающий до костей. И только один вопрос: где я? Осматривая пространство вокруг себя, я только вижу белесую паутину тумана, которая плотным коконом окручивает черные стволы деревьев. В душе начинает зарождаться паника.

Обхватив оголенные плечи руками, я пошла, вперед желая найти выход из этого странного места. Горло жгло, а тело прошибал озноб. Стараясь не обращать на это внимания, я шла, вперед пытаясь найти хоть какой-то отличительный знак, чтобы понять, где нахожусь.

С каждым шагом становиться все страшнее идти. Жжение в горле перерастает в ужасный зуд, который буквально раздирает его. А от холода уже начинает неметь тело.

Я опустила голову, чтобы не смотреть на туман, который зарождает в душе панику и волосы упали на лицо. Только сейчас я замечаю, что привычные длинные волны каштановых волос обрезаны и достигают максимум плеч. Страх еще сильнее охватил сознание.