Рожденная для его любви

И Майя стала сопротивляться. Она понимала, что противостоять силе Бориса Сандровского, всё равно, что попытаться сдвинуть каменную глыбу, но поддаваться отчаянию было ещё хуже.

Он пытался проникнуть языком внутрь.

Она крепко сжала губы.

Он приглушенно зарычал, требуя впустить его.

Она в ответ нащупала свободной рукой трость.

Он сильнее сжал плечи девушки.

Она, больше не медля, щелкнула потайную кнопку на трости, и на наконечнике появился острый клинок.

Он приблизил клыки к нежным губам девушки, давая понять, что при необходимости пустит их в ход.

Она приподняла трость, нацелившись в ногу Борису.

Его напор усилился, и Майя не стала терпеть.

Она отвела руку с целью ударить по Сандровскому, но он перехватил её.

— Я убивал и за меньшее, — прорычал он, откидывая трость прочь.

Его глаза сказали Майе больше, чем слова. В них образовалась пугающая чернота, черты лица заострились, приобрели жесткость, ожог на лице усиливал ощущение неизбежности наказания.

— Не сомневаюсь, — прошептала Майя, чувствуя, как страх снова овладевает её телом. Она зажмурилась, сжалась, приготовившись к боли.

То, что Сандровский сейчас ударит её — она не сомневалась.

У Бориса возникло такое желание. Подчинить, смять, сломать….

Девушка, чьи хрупкие плечи, он держал сейчас в своих огромных руках, была напугана. И сильно. Об этом говорили и её поникшие плечики, и то, как она втянула шею, и поджала ноги. Сделала она это самопроизвольно. Она предприняла слабую попытку противостоять ему, и проиграла.

С ним тягаться было невозможно.

Но Борис медлил.

Медлил, и не понимал, почему это делает.

А потом пришло понимание происходящего.

Запах рыженькой изменился.

В нем появился страх, липкий и вязкий. И помимо страха в нем отчетливо проступила боль. Вернее, ожидание боли. У Бориса было очень чуткое обоняние даже для сверхъестественного существа, он мог учуять запахи, которые для обычного человека были и вовсе не доступны. Он различал оттенки запахов, и, смеясь над собой, поговаривал, что уйдет работать в парфюмеры.

Вот и сейчас, ему не понравилось, что произошло с запахом Майи. Откровенно говоря, ему всегда было глубоко наплевать, что испытывают другие, как они реагируют на его действия и поступки. Существовал он и его эгоистические желания. Он был истинным представителем своего рода. Даже братья, Велест и Игорь упрекали его в излишней жесткости по отношению к другим. Он прислушивался к их мнению, потому что для него семья была единственным весомым фактором в этой жизни.

Но поступал он по-своему.

В голове возникла мысль, что рыженькая отлично знает, что такое боль. Люди, которые просто знали, что существует такое понятие, или испытывали нечто отдаленно напоминающее настоящую боль — не могли источать такой запах.

Майя продолжала сидеть, придавленная его руками. Она даже перестала дышать. И глаза открыть так и не решилась.

Борис грязно выругался.

— А, ну, пошли! — рявкнул он и потянул её за собой.

— Ай! — девушка поморщилась от неприятных ощущений в плече. Но он не оставил выбора, ей пришлось выбраться из машины вслед за ним.

На улице, лениво прислонившись к своим авто, стояли ещё трое вампиров. Они не отличались примечательной внешностью — больше походили на военных — с хорошо развитыми фигурами и короткими стрижками. Как только появился Борис, все трое подобрались.

— Выезжаем, — коротко скомандовал он, продолжая удерживать Майю рядом.

Та предприняла ещё одну отчаянную попытку вырваться.

— Пустите меня…, - на этот раз её голос прозвучал жалостливо. Она готова была молить, лишь бы мужчина с татуировкой на лице исчез из её жизни раз и навсегда. Зря она вчера радовалась, что легко отделалась во время встречи с Борисом Сандровским.

Если бы она знала, к каким последствиям это приведет, уехала бы из Вены вчера же ночью.

— Нет, — коротко ответил он, и Майе стало по-настоящему плохо.

— Моя трость!…

— Принести!

Он взглянул на девушку, которая не могла поспевать за его быстрым размашистым шагом, и подхватил на руки.

— Сопротивления не потерплю, — прорычал он, и Майя затихла. Сейчас он не станет щадить её. Если он решился на похищение, то пойдет и дальше. Что, например, помешает ему отдать её своим головорезам?

По телу Майи побежали мурашки. И она снова вспомнила насмешливые слова Лары, что у неё нет защиты…

Распахнув дверь своего авто, Борис, не особо церемонясь, посадил Майю на кожаное сиденье, сам сел рядом.

— Даю время привыкнуть, что ты в моей власти, — грубо сказал он, не смотря на девушку. — И даю бесплатный совет — чем быстрее осознаешь, тем будет лучше, — и уже громче добавил: — Кого ждем? Поехали!

Майя отодвинулась от него в дальний угол. Её трясло. Сумочка с телефоном и вещами осталась в лимузине Юнгера, у неё не было возможности с кем-либо связаться. Да и кому она могла позвонить в Вене? Сестре? Та только сильнее разозлится, узнав, что Сандровский не оставил её в покое, напротив, проявил к ней сомнительного рода завидное внимание.