Рожденная для славы

Мы с Сесилом решили отправить на север письменный ответ, а что до шотландской королевы, то пусть пока поживет в замке Карлайл, где ей будут оказывать все надлежащие почести.

Итак, случилось истинное чудо. Самая заклятая врагиня оказалась в моих руках.

* * *

Есть люди, которые просто не могут не находиться в самой гуще драматических событий, и Мария Шотландская принадлежала к их числу. Вскоре стало известно, что Босуэлл, спасаясь бегством из Эдинбурга, оставил ларец с секретной перепиской. Там были письма, которыми он обменивался с Марией. Вполне допускаю, что то была фальшивка, но, как это всегда бывает с хорошо изготовленными фальшивками, они наверняка были не так уж далеки по содержанию от подлинных писем. Во всяком случае, авторство Марии ни у кого сомнений не вызвало. Содержание захваченных писем подтвердило, что Мария не только была любовницей Босуэлла еще до замужества, но и участвовала в убийстве Данли.

Репутация королевы окончательно рухнула, и все же ее женское обаяние осталось при ней — она обладала непостижимым даром очаровывать своих тюремщиков. Я окончательно поняла, что Марию Стюарт не следует допускать к моему двору, тут она развернулась бы вовсю, а в Англии все еще было предостаточно католиков, готовых в любой момент выступить против протестантской веры. Мария продолжала представлять собой опасность.

Несколько раз я была вынуждена переселять ее с места на место; пару раз ее пытались вызволить из заточения. Все-таки поразительно, как легко она склоняла охранников на свою сторону! Я очень хорошо запомнила историю с Джорджем Дугласом, который помог ей сбежать из шотландского замка Лохлевен.

Ко мне явилась делегация пэров-католиков, которые предложили мне такой выход: почему бы мне не выдать Шотландскую королеву замуж за какого-нибудь англичанина, и тогда она могла бы стать моей наследницей? Подобное решение, по их мнению, укрепило бы отношения с Шотландией.

В качестве возможного кандидата они назвали герцога Норфолка. Этот человек никогда мне не нравился. Во-первых, я не забыла его враждебности по отношению к Роберту, но главное — Норфолк, называвший себя протестантом, на самом деле, судя по донесениям, склонялся к католицизму. Я бы не удивилась, если бы выяснилось, что втайне он давным-давно перешел в католическую веру.

В последнее время Роберт стал относиться к Норфолку иначе. Со мной на эту тему он почти не разговаривал, но получалось так, что он вовсе не возражает против брака Норфолка с Марией. Я хорошо знала моего Роберта и догадалась, что он задумывается о будущем. Должно быть, спрашивает себя: что ожидает его, если я вдруг умру? Человек всецело в руке Господа, а те из нас, кто вознесен высоко, еще зависят и от злобы людской. Чем объяснить внезапную дружбу Роберта с Норфолком? Уж не считает ли Лестер герцога будущим правителем Англии? При новом монархе фаворитам прежнего правления приходится несладко. Пример перед глазами — собственный дед Роберта, который был любимым министром Генриха VII, однако лишился головы, когда на престол взошел Генрих VIII. Что ж, мой возлюбленный человек предусмотрительный, а я моложе не становлюсь и вскоре миную возраст деторождения, а Роберт, наверное, давно уже догадался, что выходить замуж я не намерена.

Я немедленно послала за Норфолком. Посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

— Милорд, мне рассказывают, что вы стали изрядным повесой. Похоже, опять в кого-то влюблены. Как это романтично — влюбленный мужчина. При этом совершенно неважно, влюблен он в женщину или в корону.

Лицо Норфолка перекосилось.

— Ваше величество, — залепетал он, — я понятия не имею…

— О чем? — перебила его я. — Милорд Норфолк, у воздыхателя вашего ранга может быть только один достойный объект — королева Шотландская. Мне кажется, герцог, что вы хотите сменить титул и стать королем.

Забавно было видеть, как лицо Норфолка заливает бледность. Он ждал, что в зал вот-вот войдет стража.

— О нет, ваше величество! Я вовсе не собираюсь жениться на этой особе! Ведь она — известная развратница, а некоторые утверждают, что и убийца. Нет уж, я предпочитаю подушку поспокойнее!

— А как же корона, сэр Норфолк? Разве не стоит из-за нее рискнуть, а?

Норфолк всегда кичился своим положением первого пэра королевства. В его семействе поговаривали, что их род имеет не меньше прав на престол, чем Тюдоры. Очевидно, вспомнив об этом, герцог надменно произнес:

— Ваше величество, у себя в Норфолке я не меньший государь, чем Мария в Шотландии. И потом, как я могу жениться на той, кто претендует на ваш титул? Поступи я так, вы обвинили бы меня в государственной измене.

— Вот и не забывайте об этом, Норфолк, — сурово сказала я.

Он ушел, отлично поняв, как я отношусь к его матримониальным устремлениям.

Мария представляла для меня вечную угрозу. Я радовалась, что судьба отдала ее в мои руки, а оказалось, что в Англии Мария приносит еще больше неприятностей, чем в ту пору, когда она восседала на шотландском престоле.