Рожденная под темной звездой

Елизавета даже не пошевелилась. Смысл? Этот ублюдок пришёл поглумиться над ней, и прыгать от радости при его появлении она не собирается. Она вообще ничего не собирается делать - ни говорить, ни вставать. Дергать ее за ниточки, как марионетку, у него нет возможности, а в остальном - пусть подавится своим же ядом, ничтожество!

- Короля надлежит приветствовать стоя, - его скрипучий голос врезался в мозг Сатинской и сжал полушария стальными раскаленными клещами.

Плевать на боль. Она не сдвинется с места.

- Пошёл на хрен, ублюдок, - лениво бросила она, всё же решив снизойти до ответа.

- Ай-я-яй, - поцокал языком Король. - Ты всегда была непослушной девочкой.

Сатинская сжала губы. Если бы только он назвал её иначе... Если бы только не произнёс эту фразу, от которой у неё все внутренности свернуло узлом... Непослушная девочка - именно так когда-то давно он её называл. В ту далекую пору ее любви и ненависти. Её игры и её мужчин. Когда она думала, что будет жить вечно.

Призрак медленно повернул голову в ту сторону, откуда доносился мужской голос. Голос, когда-то любимый. Нет, боготворимый.

- Повторяю ещё раз: пошёл на хрен. Или тебе более интересную дорогу подобрать?

Ответом ей послужил презрительный смех, который вывел её из себя окончательно. Она мучается в заточении, в неизвестности, а он ржет себе в удовольствие! Силуэт призрака заколыхался от негодования. Как же хочется вгрызться зубами в эту самодовольную рожу Короля! Вырвать кусок мяса и смачно выплюнуть его на грязный пол. А потом, наступив, растоптать.

Так же, как когда-то он и Джаджен растоптали её жизнь!

- Боюсь, милая, дорога нам выбрана одна, и пойдем мы по ней вместе, - отсмеявшись, заметил мужчина и подошёл ближе к прутьям. Его темные глаза, напрочь лишенные каких-либо эмоций, впились в женскую фигурку. - Что пригорюнилась, Елизавета? Радоваться должна! Жизнь-то налаживается!

Не хотела она двигаться, не хотела. Но ничего не вышло. Гнев и ярость оглушили молодую женщину. Вскочив на ноги, она ветром пронеслась по клетке и бросилась на прутья с криком:

- Убью, с-сука!

И сразу же была откинута назад. Упала на грязный холодный пол и съежилась, заскулив от боли. Кто сказал, что призраки ничего не чувствуют? Тот никогда не был призраком. Елизавета чувствовала всё: и боль, и горечь утраты.

- Ну вот, снова себя покалечила, - Король искусно воссоздал сочувствие. - Разве так можно... Надо беречь себя.

- Для чего? Для тебя?

Снова ядовитый смешок прокатился по пустому залу.

- Для меня - не надо... У меня, дорогуша, другие интересы. Да и потребности тоже. А вот для нашего общего друга - поберечь себя надо.

Захотелось расхохотаться. Так же, как он - откинув голову назад. Но в горле забулькало от боли, а желчь горькой волной подкатила к глотке.

- Ненавижу, - прохрипела Сатинская, царапая ногтями бетонный пол.

Король мотнул головой.

- Ты не поверишь, но мне всё равно. Абсолютно. С недавних пор мне многое стало безразлично, - тут в его глазах заклубилась тьма. Та тьма, что тащит тебя вниз, в самую Преисподнюю, а то и глубже. Та тьма, что ведет в никуда. - Я перестал испытывать многие эмоции. И рад этому. Хотя рад - не то слово... Без эмоций жить проще.

Сатинская опустила голову, и волосы закрыли ей лицо.

- Говори, зачем пришёл и вали отсюда, - глухо произнесла она.

- Грубиянка, - почти ласково сказал Король. - Помнишь вот это?

Пришлось поднять голову, чтобы узнать, о чем он говорит.

В длинных пальцах, которые она когда-то любила целовать и, играючи, посасывать, было зажато кольцо. Елизавета прищурилась. Черт!

Она вспомнила это кольцо. Более того, она вспомнила ЭТИ КОЛЬЦА!!

- Да, - не сказала, прошипела девушка.

Мужчина нарочито медленно приподнял брови.

- Какая прелесть. Рад, что черти не вытрахали тебе все мозги.

- Так вот, значит, чем ты держишь меня, - призрак медленно поднялся на ноги.

На этот раз она сдержит эмоции - не бросится на решетку. Король хитер и расчетлив, он не позволит ей вырвать кольцо их своих цепких лап.

- Приблизительно, - Король сделал неопределенный жест свободной рукой и убрал кольцо во внутренний карман сиреневого жилета. - Не обольщайся, привязка идет не только на кольцо. Им бы мне не удалось выдернуть тебя из лап тех вонючих демонов, которые имели тебя во все щели.

Конечно же, он не мог не оскорбить и не указать, как низко она пала! Сатинская выпрямила спину и желчно усмехнулась:

- Сожалеешь, что не оказался на их месте?

-Дорогуша, не обольщайся. Трахать тебя после демонов я не буду. Мне и после Джаджена было противно тебя иметь, а тут уж и подавно!

Елизавета ощерилась и зашипела. Противно ему было, видите ли! Так какого хрена вылизывал её каждую встречу? Она могла бы сейчас воскресить его память и привести конкретные примеры. Могла бы... если бы хоть раз ее шпилька достигла цели. Король не лукавил, когда говорил, что ему плевать на её слова.

- Мать твою, Король... Хорош трепаться. Надоел, - буркнула она, отворачиваясь.

- Даже так? Надоел? - Король неожиданно сменил гнев на милость и заговорил едва ли не по-отечески заботливо. - А я пришёл к тебе с подарком.