Рожденная революцией

– Запомнят мусора эту цифру… – задумчиво сказал Плавский. – Айда за мной, у нас еще много работы… – Он перевернул убитого ногой. – Это – первый… Надо успеть еще одиннадцать…

Плавский посмотрел на хлыща:

– Вон решетка сточной канавы, видишь? Согни ствол у нагана и положи ему на грудь. Торопись!

Коля шагал рядом с Машей молча и отчужденно. И она не обнаруживала желания начать разговор. Коля давно уже заметил преследователей, но был уверен, что в случае чего справится с ними. Он старался прогнать от себя мысль о том, что бандиты могут убить его и Машу. До дома оставалось совсем немного, навстречу попадались прохожие, солдаты. «Пусть преследуют… – рассуждал Коля. – Напасть все равно не посмеют…» Он подумал о том, что нужно задержать бандитов, но имеет ли он право рисковать жизнью Маши? Как-никак – она главный и единственный свидетель, единственная слабая ниточка, которая может привести МУР к Кутькову и его банде…

Коля прислушался: шаги, которые все время звучали на далеком расстоянии, – приблизились. Он незаметно достал кольт и взял Машу за руку.

– Вы… что? – удивилась она.

– Зайдем в подъезд, – сказал Коля.

Как всегда, она начала спорить:

– Зачем? Что за странные идеи приходят вам в голову?

Коля втолкнул ее в подъезд, и сразу же пуля разбила стеклянную филенку входной двери. Маша вскрикнула. Прикрывая ее собой, Коля дважды выстрелил по бандитам – их темные силуэты хорошо просматривались на другой стороне улицы. В ответ один за другим прогремело шесть выстрелов. Два из раскладного маузера, остальные из револьверов. «Их не меньше трех… – подумал Коля. – Три револьвера против моего одного…» Он огляделся. Они с Машей стояли в огромном вестибюле бывшего доходного дома. Вверх уходила затейливо изукрашенная золочеными цветами шахта лифта, а на лестнице лежала старая изгаженная дорожка, но даже и в таком виде это была такая редкость, что Коля удивленно толкнул Марию:

– Смотри, ковер.

– В самом деле. – Маша тоже очень удивилась.

Коля пытался отвлечь ее:

– Интересно, кто здесь живет?

– Кто жил, хотите вы сказать? – Она посмотрела на него и усмехнулась. – Жили здесь богатые люди, а вы их… Как это? Экс-про-при-ировали, что ли?

– Ну и что? – сказал Коля. – Жили, а теперь пусть другие поживут. Не все коту масленица.

– Кто был ничем – стал всем, – тихо сказала Мария. – Разве это справедливо, Коля?

Загремели выстрелы. Коля отвел Марию в безопасный проем вестибюля:

– Не бойтесь… Отобьемся. Пока я стреляю… – Он выстрелил дважды сквозь закрытую дверь парадного. – Они сюда не сунутся…

– А когда… кончатся патроны? – Маша отвернулась.

– А тогда, – Коля попытался улыбнуться, – вы пойдете вверх по лестнице и будете стучать в двери. Если кто-нибудь пустит – уйдете черным ходом.

– А вы?

– Не обо мне речь, – сказал Коля твердо. – У меня приказ: я отвечаю за вас головой.

– А без приказа? – с вызовом спросила она.

– И без приказа тоже.

Пуля расколотила старинный фонарь под потолком. Осколки хрусталя со звоном рассыпались по каменному полу.

– Никто меня не пустит, – вдруг сказала Маша. – Все нос высунуть боятся.

– Плохо о людя́х думаете, – сказал Коля. В слове «людях» он сделал неправильное ударение, и Маша тут же поправила его:

– Лю́дях… Нет, Коля. Не в этом дело. Я бы на их месте тоже не пустила.

– А труса в себе давить надо, – безжалостно сказал Коля. – С трусом в душе какой человек? Навоз. Извините…

Три выстрела грянули один за другим. Коля провел пальцами по оцарапанной щеке.

– Уходите! – Он подтолкнул Машу к лестнице: – У меня осталось два патрона. Бегом уходите!

Маша молча покачала головой, достала платок, вытерла кровь с его щеки.

– Да ладно вам, – смутился Коля, – это же ерунда…

Снова загремели выстрелы, но Коля не стрелял, берег патроны.

– А если бы здесь была не я? – робко спросила Маша. – Вы бы все равно не бросили этого человека?

– Да какая мне разница, ей-богу! – в сердцах крикнул Коля.

Бандиты подошли вплотную к дверям.

– Выходи, легавый! – орали они. – Все одно вам каюк!

Коля дважды выстрелил и показал Марии пустой барабан кольта:

– Бегом уходите! Я их задержу!

– Жаль, – вдруг сказала Маша. – Я думала, вы только ради меня готовы пожертвовать жизнью. – Она посмотрела ему прямо в глаза.

Коля обомлел. До сих пор жизнь давала ему мало поводов для воспитания чувств и душевной тонкости. Но на этот раз, хотя впрямую не было сказано ни одного слова, которые, по представлениям Коли могли что-то означать, – он вполне отчетливо понял сокровенный смысл ее фразы. Он шагнул к ней, притянул к себе, и она послушно, не сопротивляясь, прижалась к нему. Наверное, она ждала ласковых слов, ждала, несмотря ни на что.